Некрасивая. Глава 5.

Подаренная председателем надежда вырваться из плена поддержала Татьяну. Здоровье пошло на поправку, да и Николай заметно поутих. Иногда у неё возникала мысль, что их семейная жизнь, возможно, наладится. Но только не здесь, а дома, на Урале. Как только объявили о командировке, Таня рьяно начала уговаривать Николая поехать на заработки.
Удивлённый её непривычной горячностью, Николай согласился. Только мать воспротивилась. Видимо, чутьё подсказало, что не вернётся Татьяна, а терять такую сноровистую и тихую невестку не хотелось. Да и где Николаю другую найти, всем в селе его нрав известен.
Ломала голову, как молодых отговорить. Приступ сердечный изображала; нашептывала малолетнему Сашке, что Таня его бросает, и тот, в слезах, к Танюшке кидался, упрашивал остаться. Сердце кровью обливалось, но Таня была непреклонна.
В день отъезда схватила свекровь зимнюю куртку сына, прижала к груди.
- Не пущу!
Таня с Николаем растерянно посмотрели на женщину. Вырывать вещь из её рук неловко, но как в начале марта налегке отправляться? Ветра степные гуляют, да мороз на обледенелой земле всё держится.
Из ступора первой вышла Таня. Бросилась к шкафу, выдернула старый, растянутый свитер Николая. Потрёпанный, зато связан с добавлением собачьей шерсти.
-Коленька, пойдём скорее, от бати фуфайка осталась хорошая, тебе сойдёт!- и побежала, волоча за собой узел с нехитрыми пожитками и едой.
-Ну, мать…прощай, коли так, - буркнул Николай, поспешив за женой, невольно заразившись её настроением.
Как светилось лицо молодой женщины! Она ехала домой! Николай невольно залюбовался ею, пылающим румянцем, сверкающими глазами. Однако, это заметили и попутчики, разговоры поутихли, мужские взгляды всё чаще ощупывали стройную фигурку.
Таня не замечала, Николай же злился. Но, несмотря на свою горячность, понимал, что распускать руки в поезде – себе дороже, и молчал, успокаивая себя тем, что разберётся с Татьяной по возвращению.
Мать Тани осунулась и постарела. Почти год ни единой весточки, извелась, конечно, но вида не подавала – не принято было в их семье выражать чувства, больше в себе держали.
Таня сразу работать пошла, Николай возразить не посмел, но покой потерял напрочь. Всё явственней представлял, как кувыркается она с мужиками на складе. При каждом удобном случае убегал с работы, прятался в укромном месте и следил, как Татьяна управляется со своими обязанностями, потом тайком шёл за ней до дома, надеясь, что застанет её, наконец, неверную, с любовником.
Конечно, никакого любовника не было, но он распалялся всё больше. Агрессии выхода не было – во второй половине дома жил Танин крёстный, ещё нестарый мужик, и копилась в душе чёрная отвратительная жижа.
В воскресенье решила Таня сбегать в магазин. В собственном хлеб, соль да крупы только продавали, если что иное понадобиться, в соседнюю деревню отправлялись.
Николай за ней увязался. Снег лежал ещё местами, весна уральская поздно приходит, Таня быстро шла вдоль рельс и рассказывала, что хорошо справляется с обязанностями счетовода, как председатель её хвалил и убеждал восстановиться в техникуме, чтобы потом работать бухгалтером.
-Ах ты, зараза! Учиться она собралась! –заорал взбешённый Николай. Рванул Таню за пальто, повалил наземь.
Она молила о пощаде, кричала громко. Надо успеть, заставить замолчать её до того, как сбегутся люди. Сорвав с Таниной головы махровый голубой шарф в белую клетку, он плотно затянул его на худенькой шее.
Таню услышали. Сплёвывая кровь, она видела, как деревенские мужики избили, скрутили Николая. Ей помогли добраться домой.
Прибежала, плача, мать, помогла помыться.
-Таня, не уберегу я тебя. Сейчас Николай в вагончике с командированными, те обещали, что глаз с него не спустят. Рано утром провожу тебя на поезд, поезжай на Кубань, к моей сестре. Только никому ни слова.
Продолжение: