И.О.

Не выходи из комнаты — ни званым, ни ряженым-суженым,

не выходи из кокона — персидского тёплого савана.

Кому это нужно? Лишнее телодвижение — лужица

глаз твоих светлых дрогнет, в щёки испугано загнана,

 

а ты ещё жив и нежен, тебе подадут ужин и завтрак,

и обед туда же, в комнату, где фестонами стен — паутина,

где старые двери скрипят натужно, где в вечное завтра

посланы планы-призраки, повисшие пыльно и карантинно.

 

Не выходи из укрытия — ни воином, ни мятежником,

не выходи в события из этой священной скрепы,

горбатые спины единоверцев в вечных серых одеждах

вышиты чёрными нитками скорби по прошлой руке крепкой.

 

Дом незачем проветривать, привычнее падать с детства

в обмороки-объятия воспитателей, пренебрегать потенцией.

Бегущую странную жизнь по-соседству захлопнула дверца:

— Зачем открыли её? Подай одеяло, Захар! Инфлюенция…

 

Лес твой, валежником устланный, и поля опустевшей провинции

скоро отпишут себе пришлые люди, удобрят, посадят чай,

Штольцы откроют «Штолле» и завтра в своих традициях

воспитают приёмного — сына

внезапно усопшего

бедного

Ильи Ильича.

Не выходи из комнаты...