Кара небесная

Небо солнечной масти колышется маревом - то ли сон, то ли явь, то ли кривь.
Вечный жид (в голове бог его - он же царь его) возвращается в Тель-Авив.
Не дошед до стены горе-ершалаимовой, не нашед никого, кто сиял,
он ушел, или, может, нарочно ушли его по серебряным россыпям скал.
Он на подступах снова и снова останется, не решаясь приблизить конец.
Полусмерть полужизни веками скитальца не отрешит от греха в полусне;
древней Яффы ветра отщепенца приветствуют, пеленая в туманы причал,
проклиная за раны Господни и бедствия не маравшего рук палача.
Он в тени, непременно поблизости где-нибудь, будет робко прокладывать путь,
причащаясь словами пророков и гениев и пытаясь навечно уснуть.
И смеется в кулак, укрываясь за облаком, вседержитель невидимых сфер.
Не заметив Христова Пришествия, в суетном все живет и живет Агасфер.