Кара небесная

Небо солнечной масти колышется маревом - то ли сон, то ли явь, то ли кривь.

Вечный жид (в голове бог его - он же царь его) возвращается в Тель-Авив.

Не дошед до стены горе-ершалаимовой, не нашед никого, кто сиял,

он ушел, или, может, нарочно ушли его по серебряным россыпям скал.

Он на подступах снова и снова останется, не решаясь приблизить конец.

Полусмерть полужизни веками скитальца не отрешит от греха в полусне;

древней Яффы ветра отщепенца приветствуют, пеленая в туманы причал,

проклиная за раны Господни и бедствия не маравшего рук палача.

Он в тени, непременно поблизости где-нибудь, будет робко прокладывать путь,

причащаясь словами пророков и гениев и пытаясь навечно уснуть.

И смеется в кулак, укрываясь за облаком, вседержитель невидимых сфер.

Не заметив Христова Пришествия, в суетном все живет и живет Агасфер.