Наша мать

Наша мать русоволосая, смуглая, грустная.

Наша мать отирает растрескавшиеся ладони.

Кто она - украинка, полячка или белая русская?

Имя ее на погостах в многоголосии тонет.

Окна глаз ее в темных резных наличниках,

словно в кованных ризах - древних окладах - иконы.

Окна глаз отражают святые и каноничные

и понятные истины жизни простой, придонной.

Частоколом зубов, почерневших от влаги и смерти,

улыбаясь, встречает и робко цепляет подол -

и висит материнская ласка с клочком розоватой шерсти

на подоле лохматой репейной шишкой. Смотри, оплел

львиный зев ноги матери нашей - по щиколотки и выше -

ни шагнуть к горизонту, ни встать на колени пред...

И под солнцем ее голова накренилась крышей -

обездоленной, в крошеве черепичных лет.

Наша мать - толстокостная, широкоплечая, добрая -

всех вскормившая словом, небом и толокном.

Речь ее на закваске веков поднимается сдобой,

тает сахарно на языке, запивается молоком.

Наша мать, сиротливо оставленная там... где-то,

ждет не писем - хотя бы мыслей скупых о ней.

 

Наши светлые матери - наши деревни - святое гетто,

расцветают невестами яблоневыми по весне.