Я И ПОЭТ
Во мне повесился Поэт,
Он был зануда,
И взялся этот дармоед
Из ниоткуда.
Мне в душу втерся без затей,
И моментально
Он стал вести себя, злодей,
Прям аморально:
Когда я чая наливал
И ел ватрушку, -
Он беспардонно рифмовал
Ватрушку с кружкой;
Когда ложился я в кровать,
За мною в спальню
Он перся, не давая спать,
Вообще, – нормально?
И начиналось - ночь – полночь –
Одно и то же,
Не пренебречь, не превозмочь,
Помилуй, Боже:
Безостановочно бухтел
Стишки фальцетом, -
Ну, просто напрочь обнаглел, -
За что мне это?
То начинал вдруг распевать
Свои рулады –
Галимый бред, ни дать ни взять, -
Лечиться надо!
Бардак устроил – дом - вверх дном,
Бумаг - на тыщи,
А сам, меж тем, лежал бревном, -
Мол, рифму ищет;
Вскочив, тянул встречать рассвет,
Был эпатажен
Или за мной тащился вслед -
Куда – неважно!
Судьбу мою перелистал,
Ведя расспросы,
Постфактовал и трактовал -
А ля философ!
Жизнь обернулась, хоть убей,
Сплошным кошмаром,
Ведь был привязчив как репей
Он, и недаром
Я, гневом праведным влеком,
В ажиотаже
Послал нахала далеко -
Многоэтажно!
Растолковал, что он – простак,
Отнюдь не гений,
Хоть было ясно все и так -
Без объяснений.
Сопротивлялся он, как мог,
Смеясь нахально.
Но был окончен диалог,
И театрально
Он тут же слег и без стыда
Страдал и плакал …
И вдруг исчез невесть куда, -
Артист, однако!
Я стал его - беднягу звать,
Искать повсюду
И малодушно обещать,
Что впредь не буду
Его журить и, наконец,
Вообще - то, – sorry!
Но нет, – повесился подлец –
Memento mori…
…
Никто не лезет, не дурит,
Бренча на лире.
И лампа больше не горит
В пустой квартире…
