«Я полюбила море...»
...Море снимает пену с подола платья,
волосы мокрые стелет в мою ладонь.
Море смеётся. И плещется вдаль водой
сине-зеленой, мутной. В его объятья, —
свежим холодным дымом прикосновения, —
хочется падать, чтоб чувствовать на губах
ветер и влагу. И просто отринув страх,
я липкий воздух горький преодолею.
Горький от соли — горше, чем мои мысли
в час, когда демоны жрут меня изнутри.
Море ласкается. Я же пишу стихи —
те, что когда-то станут мне ненавистны.
Те, что когда-то кто-то перечитает
Может быть, даже «я-через-двадцать-лет»,
если во мне не погибнет ещё поэт,
и его будут всё ещё впечатлять те
образы-лезвия — спорный, но всё же “гений”,
сотканный мною из сказок на новый лад,
что вдруг ложатся в основу моих баллад
краеугольным камнем. Не преткновения.
Камнем солёным, словно со дна океана —
в самом же деле он сделан из горьких слёз.
...море бушует. Ведь в мире картонных грёз —
мыслей моих — ни разу не бушевало.
Только плескалось серой водой под ноги,
щуря промокшие, ласковые глаза.
Капля для моря — любая моя слеза:
море её поймает в свой тёмный омут
и раскатает, болью её воздав мне,
между камнями в соли своих глубин.
Многие из когда-то выдуманных картин
вдруг отмирают, если встречаешь взглядом
(Не на страницах строчек из букв чернильных
и не на карточках с дальних концов Земли)
так, чтоб стоишь ты — и жизнь в голове звенит,
волны о ноги бьются изгибом линий,
Бог раскатал огромное полотнище,
пепельной скатертью скрывшись от сильных брызг,
и на глазах твоих ветер ровняет мыс…
...А на границе — там горизонт событий, -
море чернеет, вглубь себя заливаясь:
в нём нет печали, нет смысла и нет любви.
.Думаю: “душу я вырву, скажу: “Плыви!”,
И покорюсь простому, как мир, желанию.
...Только вот нет.
Души.
Да и мир обманчив:
пусть и сейчас он чуть проще, чем дважды два —
всё вокруг — ветер холодный, ну и вода,
но чуть смещаешь вгляд, предстаёт иначе:
Неба развёртка. Краски бы взять, заляпать;
Камни обточены временем и водой.
Всё ещё, кажется, просто. Но для того,
кто всё приучен отображать в бумаге —
словом ли, цветом — это совсем неважно, —
мир вокруг кажется ярче. И чуть странней.
...Море зовёт меня глубже.
«Не бойся, эй!»
И я шагаю в сине-седую влажность.
Мокрый морской песок развожу ногами.
Море сминается в вдохе:
— Закрой глаза!
Выдохнув между ресниц, отлилось назад.
Как поцелуем нежным в лоб одаряют,
так странный воздух моря — пусть жёстко, грубо,
но так неистово ласково мне в лицо
бросил свободу. На вкус, как морская соль.
Но это — то, что нужно. И я кому-то
вдруг напишу об этом, пока клокочет
пена морская синицею под ребром,
чтоб стать когда-нибудь этим кривым стихом…
но в тот момент прибило четыре строчки:
«Я полюбила море.
Сильнее жизни,
больше, чем каждого в мире. Здесь нет вранья,
только свобода. И к ней по крутым камням;
в его обьятия падать — одна из истин.»
///
Август 16-Сентябрь 18.
Архангельская обл.
