Aeterna historia

Три кита, на которых держалась моя земля,

Оттолкнувшись хвостами, уплыли в чужие воды…

Плавники и хребты запросили бессрочный отдых,

/а трахея и легкие в мутной воде болят/.

Пошатнулся мой остров, растрескался и осел,

Но на дно не улёгся, коснувшись подбрюшьем мели.

Встрепенулись сороки и аисты. И взлетели.

Поспешили за солнцем.

Вернулись, увы, не все.

ОсыпАлся песок на изломанных берегах

И тянул за собой ковёр из сухой осоки.

Застывала в расколах глина в карминный цоколь,

И корявые корни пружинились, как рога…

Муравьи потянулись стрелкой.

Ушли друзья.

Обносились до веников терпкие хризантемы.

Пара белых ворон прогорланила: «С кем ты? С кем ты?»

И умчалась за чёрными в охристый березняк…

Раскалённые ночи лились из небесных нож(е)н,

Разнотравные запахи липко сочились в щели,

Пуповинно срастался мой остров с восставшей мелью,

И однажды в тропический ливень исчезла дрожь…

Потеплело. Улитками съёжились январи.

Расцвели маргаритки, и выбросил гроздья рислинг.

Возвратились киты, так уставшие жить без смысла.

Только не было острова.

Вздыбился материк.

Воробьи расплодились. Раскинул шатры жасмин.

Потянулись друзья – заскучавшие и чужие…

Полосатится жизнь.

И в каком-то своем режиме

Землю держат киты.

Как и сотни веков.

Аминь.