Да святится имя твоё, дочка... Анушик

к 20-летию землетрясения в Армении,в память о моей царице...

 

 

ПУСТЬ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ ПРОШЛО С МОМЕНТА ГОРЯ,

 

НО ПАМЯТЬ СНОВА БУДИТ ЭТУ БОЛЬ,

 

КОГДА БЕДА НАКИНУЛАСЬ НА ГОРЫ,

 

КАК БЕДСТВИЯ И СМЕРТИ ЗЛОЙ ПАРОЛЬ...

 

РАЗРУШЕНЫ И ГОРОДА, И ХРАМЫ,

 

АНУШИК ПОД ОБЛОМКАМИ ЖИВА:

 

ОНА СПАСЕНЬЯ ПРОСИТ, ХОЧЕТ К МАМЕ, -

 

ДОТЯГИВАЮСЬ ДО НЕЁ ЕДВА...

 

НЕ СПАС РЕБЁНКА, ВЫНЕС ЛИШЬ ЖИВУЮ,

 

ЧТОБ ЧЕРЕЗ ЧАС НА НЕБО ПЕРЕДАТЬ, -

 

ЕЁ ПОРТРЕТ Я КАЖДЫЙ ДЕНЬ ЦЕЛУЮ:

 

ДО ВСТРЕЧИ МАЛО МНЕ ОСТАЛОСЬ ЖДАТЬ...

 

(^) ( 7 декабря 2008 г., утром в 11.05)

 

 

Кажется, это было вчера, кажется, этого не было никогда, ибо всё, связанное с 7 декабря 1988 года, остаётся в памяти навечно, в памяти тех, кто пережил этот дантовский ад, кто в мирное утро начала зимы за 46 секунд потерял почти всё...

Каждый год, когда приближается эта страшная дата, уже с конца ноября в нашей семье устанавливается грустная таинственная пора воспоминаний.Эти последние дни жизни нашей дочки мы с женой стараемся восстанавливать по минутам, по часам,по дням. И эта память - есть просветление души, когда слёзы медленными струйками умиротворённо увлажняют лицо.

Да святится имя твоё, дочка, моя прекрасная античная Богиня, отныне и навеки, ибо посвятил я тебе лучшую часть своего сердца, ибо "Сто нитей-слезинок моей Анушик", я уверен в этом, будут читать благородные потомки наши, возвратившиеся, наконец, к истокам своего могучего царственного гайканского языка...

Редко бывает, когда политические страсти приводят к стихийным природным катастрофам, но, наверно, горбачевская эпоха, эта проклятая пора продиктованного развала огромной великой страны, была именно той сатанинской разрушительной силой, которая не только уничтожила в людях веру, гуманизм и тысячелетние традиции, но привела в конечном счёте к стихийным катаклизмам.

5 декабря 1988 года в родном городе Ленинакане вечером я вывел на прогулку детей... Вот и Театральная площадь, где долгие месяцы так называемые лидеры "армянского общенационального движения" громогласно выкрикивали свои однотипные лозунги под одобрительный рёв толпы. Шёл первый этап разложения страны, скрупулёзно продуманный американскими спецслужбами и тайно поощряемый человеком с отметиной на лбу.

В этот день не было митинга, но на площади всё равно толпились люди.Особенно много было их вокруг огромной картины, где был изображён Горбачёв в мундире турецкого паши Талаата, убийцы и одного из организаторов геноцида армян в 1915 году.Лицо генсека было залито кровью.

Дети играли у фонтанов, им было весело: семилетняя Анушик и сын, пятилетний Геворик. Я же находился в нескольких шагах от них, скрупулёзно рассматривал карикатурное талантливое изображение первого человека страны. Вдруг ко мне подошёл полковник пограничной службы Николай Ермолаев, немного подвыпивший, но без настроения.С ним я познакомился в доме своего друга, Маленького Симона, увы, уже покойного. Ермолаев поздоровался со мной, посмотрел на картину и громко закричал:

-Что вы делаете, армяне? Вы пожалеете об этом. Горбачёв отомстит вам... Вы думаете, он не знает об этой картине? Вы ещё пожалеете об этом...

Холод пробежал по моему телу, а Ермолаев вдобавок повернулся ко мне и добавил уже более тихим голосом:

- Араик, ты знаешь, эти разгоряченные люди не понимают, что они творят. Не надо так выставляться. Я боюсь за детей. Завтра я уезжаю на родину, в Смоленск. Видишь ту красивую девочку? - и он показал на Анушик, - Нужно спасти её...

- Коля, это моя дочка, Анушик,- и я подозвал её.

Анушик подошла к нам, улыбнулась, но потом смутилась и покраснела. А Коля поцеловал её в щёчку и сказал:

- Ты смотри: у неё золотистые волосы, нос греческий.А глаза, глаза: белки-то у неё голубые. Это же чистая арийская урартянская кровь. Случайно, она не внучка богини Анаит? - и мы с ним громко засмеялись, но какая-то тревога продолжала сидеть в груди.

Потом Коля стал серьезным и вернулся к своим мыслям:

- Спаси детей, Араик, спаси! Они - невинные...Давай уедем ко мне. Тебе, как методисту и преподавателю русского языка нечего уже здесь делать. На время: на год, на два могу тебя поместить на своей даче. Когда всё успокоится, вернёшься на Родину.Еще раз запомни, Горбачёв не простит вам! А такая девочка раз в тысячелетие рождается.

Второй раз холод пробежал по всему телу... Прощаясь с Колей, мы выпили с ним в его машине коньяк. А дети, сидя на заднем сиденье, приканчивали шоколадки, которые им подарил такой милый дядя Коля.

А напоследок он крепко обнялся со мной и сказал:

- Передай привет Симону, Наверно, мы с ним уже не встретимся. Держись! И подумай о детях... Спаси их, спаси!

 

Свою русскую стихотворную книгу, посвящённую Анушик, я так и назвал " Спаси меня, спаси..."Если бы я послушался тогда, если бы взял жену и детей и уехал... Где ты мой друг, Коля Ермолаев, ты слышишь меня?