по памяти

за какого чёрта, по стыни мартовской, по сугробам

снег хватая бронхами, вывернутыми наружу

кровь заката богу, а тем, кто пока под богом

кислород больше чем всё остальное нужен

 

не о чем молчать; слёзы мёрзлые сохнут хуже

гуттаперчевым горем не переиначить вдоха

навсегда – рыжий плюшевый медвежонок в луже

и бессильное, горькое, пьяное: пох…й! пох…й!

 

утоли же печали, Господи, позже, после

зарастёт травой, ведь оно всегда зарастает

только по лесу бродит печальный тряпичный ослик

и стихи медвежонка себе самому читает