Маньки (сонник)
1.
Нет, как во сне, при свете дня, друзья, не воспаришь!
Опять Париж вокруг меня, один сплошной Париж.
Я на ходу шепчу жене, мадам Коко Шанель:
«Застряли мы в Париже не по собственной вине.
На этой кляче, о, Коко, прелестный ангел мой,
мы не уедем далеко, а нам пора домой...»
Она согласно говорит: «Действительно, пора!»
Ей узких улиц лабиринт поднадоел с утра.
Поводья дергает рука... К вокзалу! Но пока
Вокруг ни рельсов, ни дымка... А только облака.
Они бегут за горизонт: весенний ветр игрив!
Мы тут же раскрываем зонт - ловить его порыв.
Народ восторженно ревет, и зонт трещит по швам,
с моей Шанели ветер рвет (для рифмы) кружева,*
а мне вороны по пути в открытый лезут рот.
Но мы летим, куда хотим: в обнимку и вперед!
Но мы летим, к щеке щека, презрев инертность масс,
внизу взлохмаченный Шагал поспешно пишет нас,
а малолетний Жак Превер берет с меня пример...
Во сне - палитра и размер. А мир - реально сер.
—————————————
* Заодно, получилось маленькое чёрное платье…
2.
Мне намедни приснилось некстати,
Что в чужие попал времена.
И что там я женился на Кате,
И, представьте, она мне верна:
В канделябре свеча догорает,
И шурупы теряет кровать...
- Катя, это уже не Вторая.
А, как минимум, пятая, Кать!
Всякий раз в половине второго
Мне херово. По правде.
И я
Подзываю тихонько Орлова
И беру у него канделя...
3.
Бредовых снов- невпроворот.
... Приснилось мне, народ,
что муж мой, Бойле Мариотт,
опять меня берет!
Простой, в полосочку, матрас,
похабные слова...
А у меня болит как раз
в кудряшках голова!
А у меня не просто лень
(случается порой),
а изотерма - тридцать семь
и шесть... И геморрой!
Полно живого весу в нем
от ног до головы,
и под давлением объем
сжимается, увы!
Сжимается грудная клет...
сжимается живот...
И вот, меня почти что нет:
почти проснулся... Вот.
