Маньки (сонник)

1.

 

Нет, как во сне, при свете дня, друзья, не воспаришь!

 

Опять Париж вокруг меня, один сплошной Париж.

 

Я на ходу шепчу жене, мадам Коко Шанель:

«Застряли мы в Париже не по собственной вине.

На этой кляче, о, Коко, прелестный ангел мой,

мы не уедем далеко, а нам пора домой...»

 

Она согласно говорит: «Действительно, пора!»

Ей узких улиц лабиринт поднадоел с утра.

 

Поводья дергает рука... К вокзалу! Но пока

Вокруг ни рельсов, ни дымка... А только облака.

Они бегут за горизонт: весенний ветр игрив!

Мы тут же раскрываем зонт - ловить его порыв.

 

Народ восторженно ревет, и зонт трещит по швам,

с моей Шанели ветер рвет (для рифмы) кружева,*

а мне вороны по пути в открытый лезут рот.

Но мы летим, куда хотим: в обнимку и вперед!

 

Но мы летим, к щеке щека, презрев инертность масс,

внизу взлохмаченный Шагал поспешно пишет нас,

а малолетний Жак Превер берет с меня пример...

 

Во сне - палитра и размер. А мир - реально сер.

 

—————————————

* Заодно, получилось маленькое чёрное платье…

 

 

2.

 

Мне намедни приснилось некстати,

Что в чужие попал времена.

 

И что там я женился на Кате,

И, представьте, она мне верна:

 

В канделябре свеча догорает,

И шурупы теряет кровать...

 

- Катя, это уже не Вторая.

А, как минимум, пятая, Кать!

 

Всякий раз в половине второго

Мне херово. По правде.

И я

Подзываю тихонько Орлова

И беру у него канделя...

 

3.

 

Бредовых снов- невпроворот.

... Приснилось мне, народ,

что муж мой, Бойле Мариотт,

опять меня берет!

 

Простой, в полосочку, матрас,

похабные слова...

А у меня болит как раз

в кудряшках голова!

 

А у меня не просто лень

(случается порой),

а изотерма - тридцать семь

и шесть... И геморрой!

 

Полно живого весу в нем

от ног до головы,

и под давлением объем

сжимается, увы!

 

Сжимается грудная клет...

сжимается живот...

И вот, меня почти что нет:

почти проснулся... Вот.