Мать роднА...
И до чего же она у нас красивая, да разумная! - любовалась Полина играющей во дворе дочкой.
- Чистый ангел, - вторила ей Мотя, - жаль твоему Ване не довелось увидеть эту красавицу!
Полина и Мотя - задушевные подруги, всю жизнь прожили рядом, топили одну баню, черпали воду из одного колодца. Забор меж дворами упал еще при жизни их родителей, с тех пор его никто не восстанавливал.
Мотя была одинокой и всю нежность отдавала Полининой дочери Таньке. Девчонка чувствовала эту двустороннюю любовь и, подрастая, ловко этим пользовалась. Когда мать ей что-нибудь запрещала, она громко вопя, бежала к Моте. Та ласково утешала, давала желаемое. Если девочку не устраивали Мотины уговоры, она с ревом бежала к матери. А на вопрос "Как зовут твою маму?" всегда отвечала: "Мама Поля и мама теть Мотя". Так две женщины и лелеяли это нежное и капризное существо. Вдвоем готовили ребенка к школе, вдвоем провожали в первый класс, радовались ее успехам и огорчались любыми неудачами.
Когда Полина заболела, Таньке шел уже восемнадцатый год. Всю заботу о подруге и ее дочери Матрена взяла на себя. Стараясь поднять Полину на ноги, поила отварами, делала компрессы и растирания, возила по врачам.
- Господи, - думала она, - хоть бы Таньку довести до ума, да замуж выдать!
Но случилось то, чего так боялась Матрена. Остались они с Танькой одни. Женщина еще сильнее привязалась к девчонке, опекала, как могла, стараясь во всем заменить родную мать. Спать не ляжет, пока не дождется Таньку из клуба, утром и дверью не скрипнет, пока девка не выспится. А Танькино дело молодое - погоревала и утешилась. Заневестилась, стала настоящей красавицей. И жених уже неотступно по пятам ходит, вот-вот сватов зашлет. Болела Мотина душа, не знала она, как поступить: благословить ли их на брак или уговорить годок-другой повременить. Пойдет она на кладбище, сядет у могилки подруги и размышляет: " Что же мне делать, Полюшка, что? Врать не буду, жених хороший, работящий, да она-то совсем дитя! Ей бы еще за мамкой нежиться!.."
Но напрасны были все Мотины думки. Дело решилось само собой. Однажды не пришла Танька домой с посиделок ни поздно ночью, ни к утру. Матрена всю ночь не сомкнула глаз, а утром, только выгнав корову на пастбище, побежала к Татьяниной подружке спросить, может та, что знает.
- Да не беспокойтесь вы, тетя Матрена... Готовьте стол и к вечеру ждите сватов!
Весь день Мотя ходила, как во сне: то бралась прибирать в избе, то шла в подвал за соленьями, то выдвигала ящик старого комода и перебирала свои нехитрые наряды. А вечером, когда сидели за столом , со сватами, вдруг ни с того, ни с сего заплакала. Танька прильнула к ней:
- Теть Мотя, не переживай, все будет хорошо! Помоги нам свадьбу сыграть. Ты ведь мне - что мать роднА!
Все Мотя сделала по-людски: заколола кабанчика, собрала приданое, благословила.
После свадьбы Татьяна переехала жить к Николаю. Печалилась Мотя, что осталась совсем одна, да, Слава Богу, молодые заезжали частенько. Мотя довольна, не знает куда посадить, чем угостить. Домой засобираются, так она им все припасы выложит: "Берите, берите, ребятишки, мне-то одной много ли надо!"
Задумали молодожены новый дом строить. Мотя ждет-не -дождется пенсии, чтобы дать им деньги - то на черепицу, то на новые окна.
- А кто еще, если не я, молодым поможет, - рассуждала она.
Радовалась Мотя, что жизнь Татьяны складывалась удачно. При удобном случае не преминет побывать на могилке подруги.
- Хорошо, очень хорошо зажила наша Танька! Нам с тобой, подруженька, такое и не снилось! - говорила она, глядя на фотокарточку Полины. -Дом отгрохали - людям на зависть! Татьяна деньгам счет знает, не зря на бухгалтера выучилась. Да и зятек все в дом тащит. ...И я помогаю,чем могу, одной-то мне совсем мало надо...
Однажды летом соседи предложили Матрене купить у них излишки свеже -скошенного сена. Обрадовалась Мотя - вот это удача! И возить недалеко, и сенцо-то сухое, душистое! Совсем было надумала продавать свою Буренку, а тут такое счастье привалило! Одна беда - денег нет, а до пенсии еще целая неделя. Загоревала она. Но вспомнила, что у Танюшки деньжата водятся, можно и занять на недельку.
На другой конец деревни Мотя дошла быстро. Поднявшись на крыльцо с резными перилами, вошла в дом. Из кухни шел аппетитный запах поджаренного окорока. Татьяна кормила мужа обедом. Оглянувшись на стук входной двери, она удивилась:
- Ой, теть Мотя, а ты зачем здесь?
Запыхавшаяся Матрена радостно сообщила: " Сено хочу купить, совсем рядом... Сама на тележке и перевезу... Деньжат бы мне занять на недельку!"
У Татьяны брови полезли вверх: "Откуда у нас деньги, тетка Матрена? Нету у нас денег! Самим хоть иди да занимай... Правда ж, Коля?"
Николай низко склонил голову над тарелкой и промолчал.
- да мне бы только до пенсии, - робея просила Матрена.
- Нету, нету, - замахала руками Татьяна. Располневшая, в красивом шелковом халате, она надвигалась на Мотю, словно старалась выдавить ее из кухни и все перечисляла и перечисляла множество нужд, на которые им самим нужны деньги. У Моти закружилась голова, ноги отяжелели... Не помня себя, она вышла на улицу. Обида и недоумение смешались в ее голове. В горле стоял какой-то жгучий и горький комок. "Нету денег, нету, нету" - стучало у нее в висках.
Обратный путь ей показался намного длиннее. "Какая же большая наша деревня" - подумалось ей. Проходя мимо кладбища, Мотя повернула к знакомой могилке. Сидя на низенькой лавочке она обдумывала случившееся. "Все правильно, все правильно...Напрасно я в обиду кинулась... Ведь я же ей не мать роднА, чтоб уваженья требовать..." А вслух, глядя на портрет подруги сказала: "Да не смотри ты на меня так!.. Все хорошо, Полюшка. Все хорошо...у твоей дочки!" И,тяжело поднявшись, медленно побрела к дому.
