Сова
Посвящаю Наливаеву Владимиру Викторовичу
Когда он шёл просёлочной дорогой к дому, уже была ночь. Он шёл не торопясь, тяжело наступая на больную левую ногу. И всё бы ничего, но эти отложения солей отдавались дикой невыносимой болью в коленных суставах. Проклятая подагра! Вот и сейчас, его болезнь любила его как никогда. Он хромал, останавливался и, стиснув зубы, продолжал идти вперёд. Ссутулившись, постанывая и кляня злой недуг, он разрывал покров ночи, медленно-медленно продвигаясь по пыльной дороге.
Совсем близко заворчала сова. Он повернул голову на ворчливый звук. С трудом рассмотрел её. Она была почти невидима в плотно обступившей темноте. Она сидела не шевелясь, с закрытыми глазами на ветке придорожного дерева. Поэтому он и не мог сразу увидеть её: с закрытыми глазами она сливалась с темнотой.
И тут она открыла глаза. Он, изумленный, остановился. Её огненно-желтые глаза пронзили его острым кинжалом от макушки до самых пяток. Взгляд этих чарующих глаз подавил в нем всякую волю. Он почувствовал себя легким-легким, словно пушинка, не знающая боли и страдания, пушинкой, вечно парящей между небом и землёй по воле ветра. Даже подагра была бессильна против огненно-желтых глаз, испепеляющих боль, как самое непоправимое зло. На мгновение, обессилив, боль отпустила его. Он содрогнулся.
Эти нереальные глаза начали пугать его. Да, он начал их бояться. А они всё смотрели и смотрели на него с чувством тоскливого обожания, оттого, что любое крепкое и сильное тело может сломить непрекращающаяся боль. Долго ли, нет, тело сможет сопротивляться, но рано или поздно будет сломлено. Любое крепкое и сильное тело. А дух - никогда.
Собрав оставшуюся волю в кулак, он отвел взгляд от пагубных глаз совы. И снова, разрывая тьму, медленно-медленно, сильно припадая на левую ногу, постанывая и кляня боль, побрел по пыльной дороге дальше. Подагра снова любила его с ещё большей силой.
А сова всё смотрела на него с прежним чувством тоскливого обожания. А он и не знал, что глазами совы на него смотрела я
сент., 2016
Москва
