Чужой, перевод из Р. Киплинга The Stranger

В чем только Киплинга не обвиняли - и в расизме, и в имперстве. Но, читая его работы, раз за разом убеждаюсь, что в них была - мудрость, предвиденье, пророчество.

 

Сегодня хочу предложить вашему вниманию его не самое популярное стихотворение The Stranger

 

 

Чужой

 

Чужой человек у моих ворот,

Быть может, он добр и чист,

Но без языка кто ж его поймет,

Его мысли как белый лист,

Я вижу лицо, и рот, и глаза -

А душу… как про нее сказать?

 

Те люди, что крови со мной одной,

Пускай не всегда честны.

Но хитрость моя для них не впервой,

И мне их обманы ясны.

Не нужно друг друга переводить,

Чтоб что-то продать и купить.

 

Чужой человек у моих ворот –

Он друг или враг, как знать,

Что за ветер его настроенье гнет,

Как его воспитала мать;

Каких чуждых богов он в себе несет,

С ними сможет ли совладать…

 

Все те люди, что мой заселяют дом,

Совсем не ангелы, нет,

Но их взгляд на мир, на добро со злом,

Совпадает с моим вполне,

Как бы плохо я ни думал о ком –

Они думают обо мне.

 

Мой отец свято верил в простой закон,

Я за ним иду по пятам:

Пусть все зерна будут с одних снопов,

Виноград – с одного куста.

Нашим детям тогда не будет знаком

Привкус горечи на устах.

 

 

Оригинал

 

The Stranger within my gate,

He may be true or kind,

But he does not talk my talk—

I cannot feel his mind.

I see the face and the eyes and the mouth,

But not the soul behind.

 

The men of my own stock,

They may do ill or well,

But they tell the lies I am wonted to,

They are used to the lies I tell;

And we do not need interpreters

When we go to buy or sell.

 

The Stranger within my gates,

He may be evil or good,

But I cannot tell what powers control—

What reasons sway his mood;

Nor when the Gods of his far-off land

Shall repossess his blood.

 

 

The men of my own stock,

Bitter bad they may be,

But, at least, they hear the things I hear,

And see the things I see;

And whatever I think of them and their likes

They think of the likes of me.

 

This was my father’s belief

And this is also mine:

Let the corn be all one sheaf—

And the grapes be all one vine,

Ere our children’s teeth are set on edge

By bitter bread and wine.