Декабрь
Тот колкий день, второе декабря.
Я не могу повесить солнце
На запотевшее небо зимнего дня.
Оно отдает синевой и холодом
Как инеем крытый стучит по сердцу молотом.
Лишь только балерины свысока
Спускаются утешить нежно,
Как танец гибкого меча,
Они пронзают сердце верно.
И колют щеки, руки, лоб,
На волосах садятся крошкой,
Седой становится порог,
Переступивши - станет тошно.
Но кроткое прикосневение
Для сердца горький яд сиропа,
Будто рука в одно мгновение
Взывает к слез твоим потоку.
Его рука, его любовь
Раздастся эхом грубым и далеким,
И снова сердце твое в кровь,
Метается, не дышит и упреком
Винит тот первый снег,
что тонкой пеленой накроет,
И лишь ускорит нервов бег,
Сжигая утро мертвым зноем.
Я не могу повесить солнце
На запотевшее небо зимнего дня.
Оно отдает синевой и холодом
Как инеем крытый стучит по сердцу молотом.
Лишь только балерины свысока
Спускаются утешить нежно,
Как танец гибкого меча,
Они пронзают сердце верно.
И колют щеки, руки, лоб,
На волосах садятся крошкой,
Седой становится порог,
Переступивши - станет тошно.
Но кроткое прикосневение
Для сердца горький яд сиропа,
Будто рука в одно мгновение
Взывает к слез твоим потоку.
Его рука, его любовь
Раздастся эхом грубым и далеким,
И снова сердце твое в кровь,
Метается, не дышит и упреком
Винит тот первый снег,
что тонкой пеленой накроет,
И лишь ускорит нервов бег,
Сжигая утро мертвым зноем.