Мелькир

Осень вливалась в холодный сентябрь постепенно. Её прохладное дыхание колебало листья, заставляя их падать под ноги. Деревья, отдавая плоды, медленно останавливали течение соков, готовясь к зиме. Редкая детвора, пожелавшая учиться не по удалёнке, громко галдя, словно стая воробьёв, пробегала по улице.

 

Люблю осень. За её философский неспешный настрой. Она итожила лето. Вот и мне скоро предстояло вздохнуть с облегчением: близилось время назначенной операции. Наконец меня перестанет тошнить, как девицу при гестозе первого триместра. Исчадие преисподней, засевшее в моём желудке, выжгут чистым концентрированным светом.

 

А пока… Пока у меня намечался бизнес-ланч. Ожидая партнёра, не грех перекусить в любимой кафешке.

 

Люблю это место. С одной стороны набережная, а с другой раскинулся Подол. Само здание старое, а фасад в стиле современного стрит-арта, но с историческими мотивами. Интерьер тоже стилизован так, что в дизайне тесно переплетаются древние и современные мелодии. Посреди зала стоят, обнимаются, лев и Самсон, коими они представлены в легенде. А вот в кафешке, Самсон уже нарядился в современную одежду и делает со львом селфи.

 

Полутьма. Уютные столики. Приятная музыка. А ещё тут не забывают о детях: возле некоторых столов стоят специальные детские стульчики для кормления. И даже в уборной не забыли повесить детский стульчак и снабдить помещение пеленальным столиком. Такие мелочи всегда радуют. Как и современный фен для рук, который сушит их бережно и ещё оказывает дезинфицирующий эффект.

 

Мой обед скромный. Картошка-пюре, паровая куриная котлета и стакан ряженки со сдобной булкой. Надо сейчас поесть, потому что когда приедет партнёр, переговоры займут много времени.

 

Но у меня в запасе оставалось, как минимум, полчаса. Тренькот вайбера подтвердил предположение: в смске сообщали, что задерживаются. Ну ладно. Посижу, поделаю отчёты. Свято время пусто не бывает!

 

Сидя в углу за столиком, я видел через окно вход в магазин. И случайно обратил внимание, что в уголке, возле банкоматов и терминалов, примостилась старенькая женщина, худенькая, лицо напоминало сморщенный изюм. Она просила милостыню, стоя на самом сквозняке.

 

Люди ходили туда-сюда, многие давали деньги разного номинала. Она с благодарностью брала и аккуратно складывала в карман сумки, тщательно закрывая молнию. Некоторые давали продукты. Заприметил, как она обрадовалась упаковке творога. Лицо засияло, казалось, даже морщины разгладились.

 

«Надо бы её покормить. После переговоров. Хотя нет… может, ей деньги именно нужны… за коммуналку заплатить или ещё что…» — подумал я про себя.

 

Партнёр задерживался, о чем каждые пятнадцать минут слал извиняющиеся сообщения в вайбер. У него что-то случилось с машиной, и он пытался быстро решить эту проблему.

 

Я потихоньку заполнял таблицу и время от времени наблюдал за старушкой. Люди сновали наружу-внутрь, кто-то кидал деньги, кто-то совал в старческие руки пакеты. Но внезапно к ней подошёл взрослый детина, лет двадцати пяти, и она тут же как-то стала ещё ниже и присела. А потом расстегнула молнию на кармане сумки, куда аккуратно собирала деньги, и достав пачку, отдала их парню. Тот прошёл внутрь торгового центра. На вид он казался крепким, но одутловатые черты лица, тела, угловатые резкие движения выдавали закоренелого алкаша.

 

Эта сцена меня очень возмутила. Я хотел было уже вскочить и попробовать разобраться, почему такое происходит, но потом решил посмотреть, что будет дальше.

 

Через пять минут детина вернулся с тремя бутылками водки. За прозрачными раздвижными дверями выхода заметил, что ему закивали ещё трое таких же как он. А парень показал на пакет, в который бабуля складывала продукты, и она отдала и его. В этот момент старушка будто посерела ещё больше и сжалась в сплошную морщину. Беззубый рот превратился в тонкую линию. Она отвернулась.

 

Детина с дружками тут же ушли куда-то. А я не выдержал, и, покинув нагретое место, поспешил к бабуле.

 

— Пойдёмте поедим, — кивнул я ей, глядя прямо в выцветшие от возраста глаза.

 

— Я не хочу есть, — буквально прошептала она одними губами.

 

— Хотите! — я уверенно взял ее за щуплую руку, та оказалась холодной.

 

Секундное напряжение, которое возникло в этот момент прошло, рука начала теплеть, а мы двинулись в кафе. Я купил ей большую порцию сырников со сметаной. Литровую бутылку кефира. Бабуля с наслаждением всё это ела.

 

— Вы ничего не хотите рассказать? — как можно мягче спросил я. — Кто это был?

 

Она с минуту смотрела на меня, потом покачала головой.

 

— Не хочу, — ответила, посмотрев на меня обречённым взглядом. — Внук мой…

 

После она поднялась, собрала пустую посуду и пошла на свой «пост». Я глядел ей вслед и не мог понять, что ощущаю внутри… Жаль, что бабушку просто так на кухне не определишь, как морскую свинку.

 

А, может, всё как надо? Ведь не просто так вырастают подобные внуки…