Шелест Владимир

1 июня 1920 года родился Давид Самойлов (настоящее имя — Давид Самуилович Кауфман) - русский советский поэт, переводчик.

Давид Самойлов — поэт фронтового поколения. Как и многие его сверстники, ушёл со студенческой скамьи на фронт.

Печататься начал с 1941 года. После войны много переводил с венгерского, литовского, польского, чешского языков, языков народов СССР и других.

Первое послевоенное произведение «Стихи о новом городе» было опубликовано в 1948 году в журнале «Знамя». Самойлов считал необходимым, чтобы впечатления жизни «отстоялись» в его душе, прежде чем воплотиться в поэзии.

Первая книга стихов «Ближние страны» вышла в 1958 году. Затем появились поэтические сборники лирико-философских стихов «Второй перевал» (1962 год), «Дни» (1970 год), «Волна и камень» (1974 год), «Весть» (1978 год), «Залив» (1981 год), «Голоса за холмами» (1985 год) — о военных годах, современном поколении, о назначении искусства, на исторические сюжеты.

Является автором стихотворения «Песенка гусара» («Когда мы были на войне…»), на которое была положена музыка бардом Виктором Столяровым в начале 1980-х годов. «Гусарская песенка» Самойлова-Столярова стала в начале XXI века популярной среди казаков Кубани.

Выпустил юмористический прозаический сборник «В кругу себя».

C 1974 года жил в Пярну (Эстонская ССР).

Давид Самойлов умер 23 февраля 1990 года в Таллине. Похоронен в Пярну (Эстония) на Лесном кладбище.

 

ПАМЯТЬ

Е.Л.

 

Я зарастаю памятью,

Как лесом зарастает пустошь.

И птицы-память по утрам поют,

И ветер-память по ночам гудит,

Деревья-память целый день лепечут.

 

И там, в пернатой памяти моей,

Все сказки начинаются с "однажды".

И в этом однократность бытия

И однократность утоленья жажды.

 

Но в памяти такая скрыта мощь,

Что возвращает образы и множит...

Шумит, не умолкая, память-дождь,

И память-снег летит и пасть не может.

 

ДАВАЙ ПОЕДЕМ В ГОРОД...

 

Давай поедем в город,

Где мы с тобой бывали.

Года, как чемоданы,

Оставим на вокзале.

 

Года пускай хранятся,

А нам храниться поздно.

Нам будет чуть печально,

Но бодро и морозно.

 

Уже дозрела осень

До синего налива.

Дым, облако и птица

Летят неторопливо.

 

Ждут снега, листопады

Недавно отшуршали.

Огромно и просторно

В осеннем полушарье.

 

И всё, что было зыбко,

Растрёпанно и розно,

Мороз скрепил слюною,

Как ласточкины гнезда.

 

И вот ноябрь на свете,

Огромный, просветлённый.

И кажется, что город

Стоит ненаселённый, -

 

Так много сверху неба,

Садов и гнёзд вороньих,

Что и не замечаешь

Людей, как посторонних...

 

О, как я поздно понял,

Зачем я существую,

Зачем гоняет сердце

По жилам кровь живую,

 

И что, порой, напрасно

Давал страстям улечься,

И что нельзя беречься,

И что нельзя беречься...

 

СОРОКОВЫЕ

 

Сороковые, роковые,

Военные и фронтовые,

Где извещенья похоронные

И перестуки эшелонные.

 

Гудят накатанные рельсы.

Просторно. Холодно. Высоко.

И погорельцы, погорельцы

Кочуют с запада к востоку…

 

А это я на полустанке

В своей замурзанной ушанке,

Где звездочка не уставная,

А вырезанная из банки.

 

Да, это я на белом свете,

Худой, веселый и задорный.

И у меня табак в кисете,

И у меня мундштук наборный.

 

И я с девчонкой балагурю,

И больше нужного хромаю,

И пайку надвое ломаю,

И все на свете понимаю.

 

Как это было! Как совпало —

Война, беда, мечта и юность!

И это все в меня запало

И лишь потом во мне очнулось!..

 

Сороковые, роковые,

Свинцовые, пороховые…

Война гуляет по России,

А мы такие молодые!

 

А ПОМНИШЬ, ТЫ БЫЛА ТОГДА...

 

А помнишь, ты была тогда

Беспамятней воды -

На светлой глади ни следа,

Ни складки, ни черты.

 

Мы не останемся нигде

И канем в глубь веков,

Как отраженье на воде

Небес и облаков.

 

А ВОТ И СТАРОСТЬ ПОДОШЛА...

 

А вот и старость подошла

На цыпочках. Глаза прикрыла

Мои ладонями. Спросила:

- Кто я? - Не мог я угадать.

Она сказала:

- Я могила.

Она была так молода,

Что вовсе страшной не казалась.

Она беспечно улыбалась.

Переспросил:

- Ты старость?

- Да.

 

ГРАЧИ ПРИЛЕТЕЛИ

 

Стояли они у картины:

Саврасов. "Грачи прилетели".

Там было простое, родное.

Никак уходить не хотели.

 

Случайно разговорились,

Поскольку случилась причина.

- Саврасов. "Грачи прилетели" -

Хорошая это картина.

 

Мужчина был плохо одетый.

Видать, одинокий. Из пьющих.

Она - из не больно красивых

И личного счастья не ждущих.

 

Её проводил он до дома.

На улице было морозно.

Она бы его пригласила,

Но в комнате хаос, и поздно.

 

Он сам напросился к ней в гости

Во вторник на чашечку чаю.

- У нас с вами общие вкусы

В картинах, как я замечаю...

 

Два дня она драила, тёрла

Свой угол для скромного пира.

Пошла, на последние деньги

Сиреневый тортик купила.

 

Под вечер осталось одеться,

А также открытку повесить -

"Грачи прилетели". Оделась.

Семь, восемь. И девять. И десять.

 

Семь, восемь. И девять. И десять.

Поглядывала из-за шторки.

Всплакнула. И полюбовалась

Коричневой розой на торте.

 

Себя она не пожалела.

А про неудавшийся ужин

Подумала: "Бедненький тортик,

Ведь вот никому ты не нужен!.."

 

"Наверно, забыл. Или занят.

Известное дело - мужчина..."

А всё же "Грачи прилетели" -

Хорошая очень картина.

 

ФОТОГРАФ-ЛЮБИТЕЛЬ

 

Фотографирует себя

С девицей, другом и соседом,

С гармоникой, с велосипедом,

За ужином и за обедом,

Себя - за праздничным столом,

Себя - по окончанье школы,

На фоне дома и стены,

Забора, бора и собора,

Себя - на фоне скакуна,

Царь-пушки, башни, колоннады,

На фоне Пушкина - себя,

На фоне грота и фонтана,

Ворот, гробницы Тамерлана,

В компании и одного -

Себя, себя. А для чего?

 

Он пишет, бедный человек,

Свою историю простую,

Без замысла, почти впустую

Он запечатлевает век.

 

А сам живёт на фоне звёзд,

На фоне снега и дождей,

На фоне слов, на фоне страхов,

На фоне снов, на фоне ахов!

Ах! - миг один, - и нет его.

Запечатлел, потом - истлел

Тот самый, что неприхотливо

Посредством линз и негатива

Познать бессмертье захотел.

А он ведь жил на фоне звёзд.

И сам был маленькой вселенной,

Божественной и совершенной!

Одно беда - был слишком прост!

И стал он капелькой дождя...

 

Кто научил его томиться,

К бессмертью громкому стремиться,

В бессмертье скромное входя?

 

ЭЛЕГИЯ

 

Дни становятся всё сероватей.

Ограды похожи на спинки железных кроватей.

Деревья в тумане, и крыши лоснятся,

И сны почему-то не снятся.

В кувшинах стоят восковые осенние листья,

Которые схожи то с сердцем, то с кистью

Руки. И огромное галок семейство,

Картаво ругаясь, шатается с места на место.

Обычный пейзаж! Так хотелось бы неторопливо

Писать, избегая наплыва

Обычного чувства пустого неверья

В себя, что всегда у поэтов под дверью

Смеётся в кулак и настойчиво трётся,

И чёрт его знает - откуда берётся!

 

Обычная осень! Писать, избегая неверья

В себя. Чтоб скрипели гусиные перья

И, словно гусей белоснежных станицы,

Летели исписанные страницы...

Но в доме, в котором живу я - четырёхэтажном, -

Есть множество окон. И в каждом

Виднеются лица:

Старухи и дети, жильцы и жилицы,

И смотрят они на мои занавески,

И переговариваются по-детски:

- О чём он там пишет? И чем он там дышит?

Зачем он так часто взирает на крыши,

Где мокрые трубы, и мокрые птицы,

И частых дождей торопливые спицы? -

 

А что, если вдруг постучат в мои двери

и скажут: - Прочтите.

Но только учтите,

Читайте не то, что давно нам известно,

А то, что не скучно и что интересно...

- А что вам известно?

- Что нивы красивы, что люди счастливы.

Любовь завершается браком,

И свет торжествует над мраком...

- Садитесь, прочту вам роман с эпилогом.

- Валяйте! - садятся в молчании строгом.

И слушают.

Он расстаётся с невестой.

(Соседка довольна. Отрывок прелестный.)

Невеста не ждёт его. Он погибает.

И зло торжествует. (Соседка зевает.)

Сосед заявляет, что так не бывает,

Нарушены, дескать, моральные нормы

И полный разрыв содержанья и формы...

- Постойте, постойте! Но вы же просили...

- Просили! И просьба останется в силе...

Но вы же поэт! К моему удивленью,

Вы не понимаете сути явлений,

По сути - любовь завершается браком,

А свет торжествует над мраком.

Сапожник Подмёткин из полуподвала,

Положим, пропойца. Но этого мало

Для литературы. И в роли героя

Должны вы его излечить от запоя

И сделать счастливым супругом Глафиры,

Лифтёрши из сорок четвёртой квартиры.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

На улице осень... И окна. И в каждом окошке

Жильцы и жилицы, старухи, и дети, и кошки.

Сапожник Подмёткин играет с утра на гармошке.

Глафира выносит очистки картошки.

А может, и впрямь лучше было бы в мире,

Когда бы сапожник женился на этой Глафире?

А может быть, правда - задача поэта

Упорно доказывать это:

Что любовь завершается браком,

А свет торжествует над мраком.