Элис в цепях

И даже если стоны в пустоту

Переродятся в душераздирающие вопли

Какое дело Пустоте?

Она останется нема.

И даже более бесстрастна.

Ведь чем тебе больней,

Чем безразличней этот мир.

И даже более жесток.

 

Но все ж не больше Пустоты.

Ведь зачастую разговоры

Заводят слишком далеко,

Где вы теряете себя,

Так ничего и не решая

В своем бессилии тупом

Не находя себе опоры

 

А Пустота всегда верна

Своим незыблемым устоям

И смысла не преувеличит

И никогда не гонит прочь,

Ни в чем тебя не обвиняет

И не пытается помочь.

 

Опять ты безвольный кусок материи, запустивший себя до предела, снаружи и внутри,

недолговременно самодовольный, почивающий на лаврах из собственного тщеславия, вернее, на пороховой бочке, в которую ты избегаешь заглядывать, удовлетворяясь ее весом. Твоя внутренняя самодостаточность была самодостаточна лишь тем, что сама в себе таила очевидную иллюзию.

 

Прочность души - понятие гораздо более неоднозначное, чем прочность тела.

 

Места, на которые ты претендуешь, заняты и продолжают заниматься, ты просто до них не дотягиваешь. Или их не существует, ибо ты не можешь подстраиваться ни под какой шаблон, узрев, что шаблоны кроются во всех более или менее готовых формах.

 

До сих пор трудно определиться, что хуже - постоянные перепады и стрессы или сытое ленивое прозябание.