Goddard Gabrial

Снег в конце ноября. Первый. Легкий, пушистый, непослушный. Кружится, как тычинки от потревоженного ветром летнего одуванчика. Мечется. Заворачивается в маленькие вихри и из последних сил, сопротивляясь, падает на землю. Вот только укрыть ее не успевает. Тают ломкие снежинки, превращаются в грязные капли и теряются в серости скучных осенних луж.

Васька ждала снега. Не того, первого, от которого к вечеру останутся одни воспоминания. А этого, настоящего. Зимнего. Хрустящего. Дразнящего ароматом морозной свежести и не исчезающего с приходом холодного рассвета.

Этот настоящий снег сыпался с неба словно искрящееся конфетти из лопнувшей хлопушки. Укрывал землю пушистым покрывалом, прятал под собой серость ушедшей осени, накидывая на стыдливо оголенные деревья белоснежные шубы. Заставлял зазевавшихся прохожих кутать в шарф красные, покусанные первым декабрьским морозом носы.

Именно на таком снегу, в предрассветных сумерках, когда весь район еще спит, можно разглядеть цепочку маленьких, петляющих следов. Легких, едва заметных, путающихся. Теряющихся между рядами неровно припаркованных жильцами машин.

Через пару часов эти следы совсем затеряются. Исчезнут, затоптанные спешащими на работу людьми, сотрутся под широкими шинами отъезжающих с парковки машин. И если сегодня найти их неуловимого хозяина не получится, значит, завтра утром Ваське придется прийти сюда снова.

Она, конечно, придет, не впервой. Встанет спозаранку по будильнику, плеснет в лицо холодной воды и, на ходу дожевывая наспех сделанный бутерброд, спустится в еще темный, спящий двор.

Привычно уже оглядится, а потом, поглубже натянув капюшон и подсвечивая себе фонариком, пойдет вокруг домов. Будет заглядывать под машины. Слушать свое заполошное сердце и рваться к серым комкам, издалека напоминающим очертания маленького живого существа…И разочаровано вздыхать, когда те, на деле окажутся лишь грязными, отвалившимися от колес автомобилей комьями спрессованного снега.

Только сегодня все иначе. Сегодня Васька как никогда чувствует, что времени у нее остается все меньше. Тает время, убегает ручейками воды сквозь пальцы. И кидая в лицо горсть ледяной крупы, равнодушно смотрит. Шепчет завывающим меж домами ветром - не найдешь. Брось.

Но Васька не бросит. Нет.

Может потому, что где-то там, в далекой седой древности, Васькин род славился упрямыми рыцарями, не привыкшими бросать слабых в беде. А может потому, что где-то здесь, в затерянном среди тысячи похожих друг на друга дворов столицы, среди сотен живущих здесь людей, у нее, у Васьки, одной есть сердце.

И вот уже месяц сердце это болит. Щемит, колет, ворочается за грудной клеткой, будто растревоженный после зимней спячки еж.

Тревожится за брошенного, преданного людьми старого кота, смотрящего на нее с фотографии в телефоне с какой-то бесконечной обреченностью. Эту фотографию выложили в дворовый чат местные жители. Выложили еще по осени, когда укутанные сейчас снежной шубой деревья радовали глаз яркой, пестрящей всеми оттенками рыжего листвой. И в Ваське что-то дрогнуло. Хрустнуло, разлетелось на осколки, как в один из дней разлетелась на осколки жизнь выброшенного кем-то пушистого любимца.

Его видели то здесь, то там. Делали издалека равнодушные снимки, на каждом из которых ненужный, переставший доверять людям кот все больше скукоживался. Писали упреки в сторону бывших хозяев. Судачили. И замолкали. Забывали, о нем, как об оставленной на чердаке сломанной ненужной игрушке.

А Васька помнила. Бежала, запыхавшись, к видневшемуся на каждой новой фотографии дому. Звала, искала. И каждый раз, возвращаясь домой одна, тихонько плакала, представляя, как там, за окном, дрожа от порывов ветра и одиночества, плачет преданный людьми старый кот… Скребет когтями ледяную поземку, переступает озябшими лапами и ждет. Ждет, глупый, что придут за ним. Сжалятся. Смилостивятся. Поймут, что не выжить ему на улице, одумаются. Найдут его. Запуганного, потерянного, прячущегося от всего мира под колесами припаркованных во дворе машин. Жадно вбирающего в себя крохи тепла остывающих двигателей. И заберут.

И Васька продолжала искать.

*****

«Найди меня. Я знаю, ты можешь. Пожалуйста, не останавливайся. Не прекращай поиски. Потому что без тебя я умру. Сегодня. Сейчас. Завтра? А может быть… Может быть я продержусь немного дольше. Потому что верю. Я все еще в тебя верю»

Сжавшийся в комок на высоком колесе засыпанного снегом внедорожника старый кот тяжело приоткрыл слезящиеся подслеповатые глаза. В нескольких метрах от машины, ставшей его укрытием на эту ночь, стояла девушка.

Он уже видел ее. Видел не единожды. Узнавал звавший его голос, но почему-то никак не находил в себе сил откликнутся. Прятался. Таился, осторожничал и совсем не хотел верить. Сливался грязной, вымазанной в машинном масле, серой шерстью с утренними сумерками. Замирал. Следил.

И отчаянно давил в себе глупый порыв довериться. Понимал, что погибнет. Знал. Но, замерзший и отчаянно голодный, все равно не двигался с места, каждый день провожая глазами ту, которую успел изучить до последней черточки.

Сегодня все было иначе. Сегодня кот, как никогда раньше, почувствовал, что его время на исходе. Сегодня окоченевшие, совсем не гнущиеся на морозе лапы ныли особенно сильно. Чуткие когда-то уши совсем не слышали звуков, а маленькое, разбитое предательством сердце стучало совсем редко.

Кот с трудом потянул спину, выдохнул морозное облачко пара и мяукнул. Вот только из простуженного горла вместо звонкого мяуканья раздалось едва слышное сипение. Кот оцепенел. Безмолвно открыл пасть еще и еще раз, и задрожал еще сильнее, понимая, что привлечь внимание уходящего с парковки человека не получится. А броситься вдогонку просто нет сил.

А суровая зима вдруг сжалилась.

Пробралась под куртку уходящей Васьки ледяным ветром. Бросила в лицо горсть налетевших откуда ни возьмись снежинок, скрипнула натужно одиноко стоящим вдалеке деревом ...

И Васька обернулась.

Зацепилась взглядом за засыпанный снегом неповоротливый внедорожник. Различила на высоком черном колесе сжавшийся от отчаяния блеклый комок и побежала.

А потом, неловко расстегивая продрогшими пальцами куртку, бережно прижала к теплой груди совсем не сопротивляющегося старого кота. Прижала к тому самому заполошно стучащему сердцу. И, совсем не обращая внимания на разгорающиеся в просыпающихся домах квадраты окон, поспешила домой.

Совсем не задумываясь, что сегодня она не просто нашла кота. Сегодня упрямая Васька сделала нечто гораздо большее.

______________________________________________________

ОЛЬГА СУСЛИНА