Обухова Елена

Каждый, вполне зрелый, взрослый человек, наверняка, задумывался в своей жизни хоть раз над вопросом: стоит ли приносить в жертву свою личностную свободу, свои интересы, свою жизнь, наконец Пусть даже это буден подчинено какой-либо высокой цели.. Думаю, что эта мысль посещала всех, кто зависал между щемящим чувством жалости к себе, обделенности и обиды и желанием спасти чью-то, пусть даже никчёмную, по мнению окружающих, жизнь.

Надо проводить границу между инерциальной жертвенностью, необдуманной и спонтанной, и обдуманно действенной, вызванной глубоким чувством сопереживания, влекущей конструктивные изменениям в канве событий.

Анна Каренина приносит себя в жертву всепоглощающей любви к Вронскому, не только себя, но и свои семейные узы, счастье общения с сыном. Она стирает себя, как личность, что ведёт в итоге к невозможности социализации или хоть какого-то маломальского консенсуса с обществом.

Есть нечто общее в этом плане с судьбой героини романа «Похороните меня за плинтусом» Павла Санаева, молодой женщины, обреченной на страдания из-за прихотей своей психически больной, истеричной матери, ненавидящей её, Ольгу, только по той причине, что она осмелилась без разрешения матери выстраивать новые семейные отношения. Общение Ольги с сыном Сашей наполнено трагическими нотами также, как минуты свиданий Анны Карениной со своим ребенком.

Лейтмотив жертвенности прослеживается и в образе Лидии, бабушки Саши, несостоявшейся актрисы, подававшей в молодости надежды. К сожалению, её профессиональная несостоятельность была обусловлена зацикленностью Лидии на проблемах (наполовину выдуманных ею), касающихся здоровья её внука. Она не заметила, как перешла грань между рассудком и помешательством.

Однако, концептуально ориентированный человек может вынести много испытаний, невзгод, боли, даже принять смертную муку за свою идею. Ярким примером являются героини романа Фадеева «Молодая гвардия» Любовь Шевцова и Ульяна Громова.

Жертвенность монаха Джордано Бруно, окончившего жизнь на костре, на одной из центральных площадей в Риме, где ему спустя века поставили памятник, очевидна. Он защищал идею, другого способа не было.

Вот Галилей имел другую точку зрения: жить, чтобы иметь возможность развивать идею.

Но больше, чем идея жертвенности, паранойяльному свойственна идея жертвоприношения.

Вспоминаю сюжет советского культового антирелигиозного фильма «Тучи над Борском» (1960 год, режиссёр Василий Ордынский). Метания девушки Ольги Рыжковой, лишенной материнской ласки, попавшей между Сциллой (высокими требованиями к «моральному облику» комсомольца и Харибдой (канонами сектантов, поселившихся в её доме) приводят к трагической ситуации распятия её, как агнца, в молельном доме.

Люди, если можно так сказать, доводившие до самоубийства, не хотят быть жертвой. Они лишь продуцируют смерть. «Партком» разрешает самоубийство слабым!

То есть, в принципе не разрешает, но, в порядке исключения, может разрешить. На эту тему уместно будет привести давнишнее стихотворение:

Она любила, и напрасно

открыла тайники души.

Всем «априори» было ясно,

чем занимался он в тиши

пустынных и огромных комнат

квартиры с окнами на Кремль.

Он вряд ли имя её вспомнит!

Он ничего не дал взамен

её поруганному счастью.

Она смотрела из окна,

как надвигается ненастье,

как корчится в крови страна.

А он заученной цитатой

давал работу на заказ:

«Страна сказала – значит надо!

Не выполнишь страны приказ -

на Соловках сгниют родные…».

Да, он принёс ей много бед.

Так Родине служить отныне?

«И телом тоже», - был ответ.

Она пришла домой угрюма,

И на чело легла печаль,

Как выберусь теперь из трюма?

Корабль уносит ветер вдаль!

Она оделась, в белом платье

стояла долго у зеркал…

Но страх невидимым заклятьем

Такую душу не сковал!

Она молилась смирно, тихо,

свой крестик таинством храня.

Записка на столе: «Есть выход!

Прошу во всем винить меня!»

В фильме Павла Лунгина «Остров» (2006 год) главный герой, матрос Анатолий Севостьянов, спасая свою жизнь в немецком плену, проносит в жертву товарища, подчинившись приказу «убить». Но позднее, уверовав в Бога, он пытается искупить свой грех в молитвах, ведя отшельнический образ жизни. Принимает ли Господь его покаяние? Думаю, что да. Его сотоварищ, Тихон Яковлев, не погиб, а лишь был ранен. Анатолий об этом узнаёт в момент, когда он готов сам уйти из жизни. Таким образом, христианская жертвенность, аскетический образ жизни неожиданно логически приводят главного героя к мысли о спасении. Но всегда ли так бывает? А вы что об этом думаете?