Перцевая Людмила

Си Цзиньпин, когда его в очередной раз достали обвинениями в несоблюдении демократических норм и в тоталитаризме, должно быть, в сердцах бросил западным учителям, что у Китая – свои ценности и вековые традиции, и посоветовал им обратиться к изучению конфуцианства.

Я восхитилась и тут же решила последовать совету нашего друга (то есть друга ВВП). Собственно сочинений великого основоположника китайской почти что религии найти не удалось, достала с полки томик Владимира Малявина из серии ЖЗЛ и от него узнала, что сочинений как таковых, оказывается и нет. Есть изреченная мудрость, передаваемая из уст в уста, от учеников и родственников – потомкам, варьируемая в воспоминаниях и преданиях, закрепленная в размышлениях и трактовках. В городке Цюйфу хранится и усердно посещается паломниками храм Конфуция и родовая усадьба Кунов – родовое гнездо потомков первого китайского мудреца. Есть там и Абрикосовый алтарь, где Конфуций наставлял своих учеников, а в нескольких шагах от него – могучий кипарис за каменной оградкой, на плите выбито, что дерево это посажено собственноручно самим мудрецом.

Если еще знать, что родился он в 551 году до нашей эры (даже дата известна – 22 сентября!!!) все эти строения, кипарис, врата и памятные вещи, явившиеся из глубины тысячелетий, легко могут свести с ума кого угодно. Но только не китайцев. Материальная оболочка вещей для них не имеет никакого значения, а внутренняя суть – незыблема и вечна. Поэтому они ветхих зданий и храмов не реставрируют, а просто сносят и на этом месте возводят точную копию. У нас это называют «новоделом», китайцы полагают, что духу прошлого не важно, сколько лет вместилищу, было бы где приткнуться.

Примерно так же на протяжении веков они обходились и с самим мудрецом, вернее – с его наследием. Еще раз уточним, что собственноручных сочинений при наличии письменности у этой древнейшей цивилизации мудрец не оставил. Разве кроме вот этого краткого описания своего пути:

«В пятнадцать лет я обратил свои помыслы к учению.

В тридцать лет я имел прочную опору.

В сорок лет у меня не осталось сомнения.

В пятьдесят лет я знал веленье Небес.

В шестьдесят лет я настроил свой слух.

А теперь в свои семьдесят лет я следую зову сердца, не нарушая правил…»

 

Можно свериться с этой величавой поступью. Малявин в своей книге замечает, что « По Конфуцию человек умнеет, как идет в рост семя – неостановимо, непроизвольно и нескончаемо: нет предела совершенству». Вообще написана книга замечательно, высоким слогом философа, глубоко проникающего в область самопознания и самоощущения совсем иной культуры, цивилизации, народа. Она поэтична по изложению и по сути, но испить из этого кладезя мудрости сложно, даже с таким поводырем. Я читала книгу медленно, по чуть-чуть, возвращаясь к началу и заглядывая в комментарии. Пока не поняла: Конфуций насколько прост, настолько и непостижим.

Это вам не цитатник Мао Цзедуна (смейтесь, смейтесь, есть у меня и такая книжица!), где на все случаи жизни и даже смерти есть указание, например вот это: «Не надо бояться атомной войны, пусть половина человечества погибнет, зато другая будет жить при коммунизме». Так и захотелось добавить: "Вечно".

Так вот и Мао, и многие правители за последовавшие после смерти Конфуция века, поступали с ним…сообразно моменту. Его то возвеличивали и чествовали с необычайной пышностью, то категорически запрещали, как вредоносное учение, запирали книги в кладовку или сжигали, потом вдруг извлекали на свет божий и восторгались: так вот ведь она, мудрость, не стареющая в веках!

Производить все эти манипуляции было легко, поскольку (снова и снова повторяюсь) сам мудрец в иероглифах своих поучений не фиксировал, просто делился жизненным опытом и снизошедшим откровением с Небес со своими учениками, уверенный, что изреченное однажды не пропадет втуне. Капля долбит камень, река пробивает русло и пополняет море, - и все это изменчивое, зыбкое, текущее таит в себе неизменную истину.

В чем она?

Я читаю про древний Китай, про то, как они в квадрат Земли вписывали круг Неба, как всякая сущность по их понятиям должна быть отграничена стеной, иначе как она может состояться? Отсюда все их стены вокруг городов и храмов.

И тут нахлынули воспоминания. Я как-то почти месяц провела в путешествии по китайским городам, с посещениями храмов, садов и парков, ресторанов, театров и разного рода достопримечательностей. И помню онемение от восторга на Великой китайской стене, которая змеилась и ветвилась по окрестностям не как рукотворное чудо, а нечто самостоятельно выросшее, возникшее вопреки всякой человеческой логике среди этих лесистых холмов, с башнями и струящимися по стенам людскими потоками. Я и до сих пор считаю, что китайские мосты зигзагами или мраморные джонки на реках, Будды, выглядывающие из пещер, непостижимы, как инопланетные знаки.

И приверженность мудреца ритуалам и традициям в этом вечно меняющемся мире дает ему в бурном потоке событий некую надежность якоря, опору, путеводную нить, с которой не страшно и в шторм.

В верованиях своих китайцы не фанатичны, в древности вообще молились табличкам с иероглифом, называющим нужного в данную минуту бога. Их и сейчас в храмах множество, сидят рядами с добрыми и загадочными минами. Можешь свечку зажечь, можешь пошептаться, обещать... что можно обещать богам?

Они не изрекают заповедей, не следят за твоими победами и поражениями, этим в Китае занимались мудрецы, по эстафете передавая свой опыт. Как Лао-цзы молодому Конфуцию: "Не ищи приобретений - и всё будешь иметь", "Забудь о знании - и всё будешь знать", " Высшая сила - отсутствие силы".

Предание гласит, что на прощание он дал ему совет, который хорошо бы помнить каждому и ныне: " Человек, любящий подмечать недостатки других, рано или поздно попадет в беду; человека, который любит разоблачать промахи других, подстерегает опасность; почтительный к старшим не стремится быть впереди других, и так же держится добропорядочный подданный".

Не все следовало перенимать дословно, собственный опыт рождал и новые знания, и новые поучения. А Конфуций превыше всего ценил процесс познания и самоусовершенствования. Можно припомнить в этом месте Аристотеля, в лицее которого набирались ума ученики, у нашего героя обучались в разное время больше двух тысяч учеников, но только семьдесят из них "прославились в мире". Хотите, принимайте на веру, а можете усомниться, такова в том краю в те времена передача информации! И почему бы ей не доверять, если нынче в речах, статьях и утверждениях главенствует по большей части пресловутое "highly likely", и чем оно отличается от изустных преданий прошлого? Разве что заведомой заданной лживостью...

Я буду читать эту книгу долго и очень рекомендую другим. Погружение в иную реальность всегда обогащает, независимо от того, воспринимать ли ее как догму, как указание к действию или... как грустную повесть о том, какие цельные и красивые люди были в древности, когда цивилизация человечества еще была замкнута языковыми национальными рамками. Китайскими стенами.

Человек с тех пор очень изменился, или ... Да нет, он все такой же, прямоходящий, две руки, две ноги, и всего одна голова. Хорошо, если она у вас на плечах, и ею не играют, как в мячик, ловкие циркачи, считающие, что только они обладают правом на истину в последней инстанции.

А об учениках - в другой раз. Надо взять паузу.

 

(Фото мое собственное, наглядеться не могу на эту Стену) И стих мой)))

 

С плеч – и по щиколотки ног

Обнимет ласковой прохладой

Бордовый шелка лепесток

- Китая древнего услада!

В ладонях узких – пиала

И чай изысканной заварки...

Как долго, крепко я спала,

Мне снились сказочные парки,

Зигзагом - странные мосты,

По озеру – скольженье джонки,

И пагод строгие персты,

И узкоглазые девчонки…

Как вьется памяти тропа! –

Взмах веера – и сон пропал…