Игорь Художник

ИСТОРИЯ ОДНОГО СТИХОТВОРЕНИЯ (Маленькие истории)

 

Поздний вечер. Телесная оболочка просила отдыха. Все эти временные рамки, часовые пояса, телепорты, другие измерения, параллельные миры, скачки, прыжки, скитания и прочие мытарства постоянно требовали большой физической нагрузки. Кроме того, эти действия приходилось скрывать от окружающих. Попытки дать телу отдых с помощью медитации вновь отправляли меня в неизвестность, оставляя оболочку переживать и мучиться ожиданием.

 

А мы с ней подружились давно, хотя в моём мире понятие времени, весьма относительно, и я, за многие сотни земных лет не могу к этому привыкнуть. И встретились мы, можно сказать, случайно. Мало того, мне пришлось оказать сострадание, хотя этому понятию я научилась именно у неё.

Так вот, тот случай свёл нас в африканской саванне. А дело было так.

Молодой парнишка, за тридевять земель от родного дома, исполнял какой-то там долг, то ли человеку, то ли группе людей, то ли вообще целой стране. Там шла многолетняя война. Люди разных цветов кожи: белые, чёрные и даже жёлтые, истребляли друг друга. Многие совсем не понимали, почему и зачем они это делают. При этом страдали животные, гибла природа.

Отдельные группы пришлых людей, которых именовали браконьерами, не принимали участия в военных действиях. Они охотились на слонов, этих величественных и огромных созданий, мясом которых можно было утолить голод сотен людей, но у них забирали только большие зубы - бивни, чтобы делать из них всякие побрякушки, бильярдные шары да клавиши для музыкальных инструментов. И вот, ради этого, тысячи слонов были лишены жизни.

 

На одну из таких многочисленных групп и натолкнулся парнишка. Он, потрёпанный в последнем бою, после контузии от разорвавшегося рядом снаряда, с ножевым ранением в плечо, полученным в рукопашной, несколько суток боролся за свою жизнь в одиночку. В этой стране у него уже не было своих, а были одни чужие, которые делились на опасных и не очень опасных.

Он видел, как хладнокровно, варварски и, главное, безнаказанно, совершались убийства слонов. После выстрела проходило какое-то время, затем раздавался смачный шлепок от удара пули о плоть. Слон вздрагивал и валился навзничь, либо бросался в сторону обидчика, чтобы получить ещё несколько пуль от других стрелков. Стадо самок с детёнышами в ужасе металось, ища спасения. Если вдруг они представляли угрозу браконьерам, то в них выпускалась пара реактивных гранат.

Потом у мертвых слонов топорами вырубали бивни, они были настолько массивными, что переносили их по одному. Тайные склады устраивали на дне реки, либо в кронах больших деревьев.

 

Много бесчеловечных поступков пришлось повидать в этих землях парнишке, но когда, в целях сохранения тайны спрятанных бивней, начался расстрел носильщиков, состоящих, скорее всего, из жителей местных селений, силой превращённых в рабов, он объявил браконьерам войну.

Ох уж, эта русская душа, которая для большинства так и останется потёмками!

Парень видел, что имеет дело с профессионалами, не знающими жалости и сострадания, но он успел познать и себя, в том новом качестве, которое смогли испечь из его теста события последних лет.

 

Финалом его войны, длившейся более суток, стали около полутора десятков уничтоженных наёмников, сбитый легкомоторный вертолёт и … сильный удар в грудь, как слону, подкосивший его ноги. Спасённые им аборигены притащили его в своё селение.

После их рассказов, дополненных артистичными жестикуляциями, шаман вуду долго колдовал над ним. Но упущенное время неумолимо понижало температуру тела, а сердцу не хватало крови, чтобы удержать в нём столь желанную жизнь. Душа, прозрачным сгустком небесного оттенка, всплывала над ним, собираясь покинуть навсегда.

 

Тогда колдун предпринял последнюю попытку, за исход которой он сам не мог ручаться. Срочно нужна была другая душа, обладающая жаждой к жизни, настолько огромной, чтобы согласиться разделить с уходящей свою участь в остатках этого бренного тела. Совместно с обрядом, было произнесено страшное заклинание крови.

Но надо же такому случиться, что в этот момент открылся мой портал, и это заклинание связало меня с душой парнишки крепкими узами, которые невозможно было разорвать. По предсказуемым результатам, должен был родиться зомби, но так, как я не из мира мёртвых, то наш симбиоз получился очень даже ничего. Все темнокожие участники эксперимента попадали ниц перед ним. Нет, передо мной. Даже не так, перед нами.

 

Тело удалось восстановить до первоначального состояния, правда, отверстие в груди пришлось долго латать. Со временем, мы с парнишкой подружились, научились с уважением относиться друг к другу и умело пользоваться тем, что имеем.

Множество разных приключений нам удалось пережить совместно, а самое любопытное в том, что их мы искали сами. Нам было интересно знакомить друг друга с нашими мирами, ощущениями, вкусами, с тем, что хорошо, и с тем, что плохо.

 

Подождите секунду, кто-то стучится в дверь. Нам пора в тело.

 

На пороге стояла миловидная молодая женщина. У неё очень красивые глаза и большущие ресницы, думается, даже свои.

- Мне кажется, что я вас уже где-то встречал. Вы кто? – спросили мы.

- Ребята! Я, ваша новая идея и имя у меня такое же: И-де-я!

 

- Кто там? – переспросила из спальни наша спутница жизни.

- Это Идея зашла в гости!

- Так проводи её на кухню и напои чаем. Да, извинись за меня, я уже легла отдыхать.

Мы так и поступили.

- Милая Идея! Пройдёмте с нами, только ступайте осторожно. Извините за кажущийся беспорядок, за эти разбросанные по всей квартире мысли. Мы только что пытались их систематизировать и разложить по полочкам, каждую на своё место.

 

А за столом нас ожидал настоящий медный самовар на углях, раздуваемых сапогом, дым от которых поглощала вытяжка. Ватрушки, клубничное варенье, травяной чай на родниковой воде из Голубой криницы, который мы наливали в блюдца. Время за милой и доброй беседой пролетело незаметно. Было уже далеко за полночь, когда наша гостья пожелала нам Удачи. А спустя пару дней, у нас появилось вот это

 

ИДЕАЛЬНОЕ ВАРЕНЬЕ

 

Идея на днях ко мне заходила,

Её чаем с вареньем успел напоить.

Джем из клубники она похвалила,

И новый рецепт мне смогла подарить.

 

Уже раненько утром на дно котелка,

Я сложил блики солнца мелькающих спиц,

Вкус росы с медвяного листка,

Дуновение ветра и пение птиц.

 

От соловьиного соло, что очень важно,

Два самых тонких, верхних коленца.

След полёта шмеля, что жужжал так отважно,

И запах смолы с небольшого поленца.

 

Всё буйство красок расцветших цветков,

Любуясь которыми, руками не троньте.

Звуки дождя и дымку облаков,

С яркой радугой на горизонте.

 

А в сумерках, звёзд собрал я крупицы,

Отраженье Луны, стрекотанье цикад.

На костре приготовленной, запах ушицы,

И гитары походной лирический лад.

 

От себя я добавил предвкушенье рыбалки,

И от рыбного всплеска разводов круги.

И преданной дружбы годы закалки,

Которой всегда боялись враги.

 

Ещё положил я без тени смущенья

Дыханье любимой и ребёнка улыбку,

Чтоб идеальным было варенье,

Ведь прав не имею я на ошибку.

 

Варилось три дня всё и целых три ночи,

Рецепт здесь никак нельзя упростить.

Из одного котелка, между прочим,

Я сто человек смогу угостить.

 

 

Земное время. Для каждого человека оно отмеряно и течёт по-разному, индивидуально. Вот глядишь на людей со стороны, вроде бы и вместе они подходят к финалу, но одни, у которых было всё, прожили свою жизнь на грош, в злобе и зависти, отравляя своё бытие ничем не оправданной ненавистью ко всему окружающему. Другие же, успели вкусить её на полную катушку, много раз испытать себя на прочность, познать цену лучших человеческих качеств и готовые с присущим им естественным любопытством перейти в свой час в иное измерение. И мы с парнишкой, как только наше тело исчерпает свой ресурс, двинемся познавать миры дальше, туда, где ещё не успели побывать наши мысли.