Damir Timur

Вода и огонь, желчь и флегма, ундина и саламандра.

 

— Тебе письмо! Только я ничего там не понимаю.

— Кто тебе разрешил заглядывать в конверт?

— Любознательность — одно из моих достоинств.

— Любопытство! А это может в равной степени оказаться как добродетелью, так и пороком, — в

зависимости от обстоятельств.

— Нет чтобы поблагодарить, а ты упрекаешь.

— У меня и в мыслях не было обидеть тебя.

— Но у тебя получилось. Ладно, моя душа не настолько хрупка, чтобы сломаться от упрека. Тем более ты

меня кормишь и даёшь ночлег. Ты не собираешься читать?

— Собираюсь.

— Понимаю. Мое присутствие досаждает.

— Не досаждает. Просто лучше, если я прочитаю его в одиночестве.

 

 

Чувствовалось приближение осени. Виноградники ещё не порыжели, но поля уже убраны, на рынке торгуют грибами, орехами и сырами. Готовятся к ярмарке — на площади перед собором раскинут палатки, будут зазывать покупателей.

Потом наступит День Всех Святых. Кладбище превратится в призрачный, светящийся зажжёнными свечами остров, многие будут осенять себя крестным знамением, а я подумаю, что кладбище не столько приют для усопших, сколько верная примета сосуществования двух неразделимых миров. Просто один мир — в тени, а второй — поближе к солнцу.

Ангелы запада не кричат громче ангелов востока, а Бог всегда один — а значит, одинок.

 

Смирна. Смирна. Смирна. Забытый, знакомый, знойный город. В эсмирском заливе голубеет вода. С минаретов льётся хрустальный азан. Пыль на улицах. Пыль шафрана на лотках торговцев.

Дом.

Никогда не забыть золотой поток света, хлынувший сквозь окна, когда я переступил порог своей комнаты. Я смотрел на пылинки в лучах солнца, орнамент резьбы на восьмиугольном столике, тусклый отсвет золотых обрезов книг, кисточки подушек, испуганную кошку, метнувшуюся к лестнице.

В один из осенних дней поднялся острый, как шамшир, ветер, и порыжевшие листья каштана осыпались на землю...

 

Мои райские сады далеко. Но они — не несбыточные мечтания. Они реальность, которую я просто на время утратил. Стоя у раскрытого настежь окна, я вдыхал запах чужого города, а памятью возвращался в Смирну. Там мой дом.

Там годы жизни. Свободной и яркой.

Я отступил, чтобы зажечь свет и собрать на стол. Хлеб, оливки, сыр, финики, вино.

 

#книга_marhiv