Капцов Иван

роман Жизнь поэта книга -1я. продол 3. стр. 10-20

28 мая 2021

В шестом классе одолел «Шагреневую кожу», но

тоже ничего не понял. Попросил разъяснений у люби-

мой учительницы русского языка и литературы - Анны

Фёдоровны. Она ответила сразу и коротко:

- Когда тебе перевалит за сорок и жизнь катастрофи-

чески станет убывать, как «шагреневая кожа», тогда –

поймёшь!

И, представьте себе, я сразу - понял. Оказывается,

под «шагреневой кожей», автор подразумевал - саму

жизнь. Мне уже - под семьдесят и именно сейчас я оче-

нь чувствительно ощущаю эту чёртову «шагреневую

кожу», которая ссыхается не каждый день, а каждый

час и мне от этого всё труднее и труднее дышать, хотя,

пришедший молодой участковый врач сказал:

- У вас «барахлит» сердце.

Тогда я спросил у него, читал ли он «шагреневую

кожу» - Оноре де Бальзака?

Он ответил:

- Я медицинские книги – не читаю! Они мне

«остоебенили» в институте. Я всю литературу посы-

лаю на х...

Тогда и я его послал, но не на один х..., а на

все - сто.

Мопассан, Бальзак, Тургенев, Войнич, Стивенсон!

Всю эту классическую литературу я «переваривал»

в шестых, седьмых классах!?

Мне - 69! Но к великому своему стыду я так и не

осилил «Война и мир» Л. Н. Толстого и, почти - полно-

стью – Достоевского М. Ф., хотя принимался за чтение

много раз, в том числе и по обязательной университет-

ской программе. Ну не мог и всё! Не даются они мне!

Хотя содержание книг знаю по многочисленным фильмам.

Сейчас много выступлений в СМИ о том, что сов-

ременная молодёжь - мало читает.

Сделайте простой эксперимент. Отключите в од-

ном маленьком городке или в большом селе – электри-

чество на месяц, два и уберите с прилавков все батарей-

ки и вы увидите, что даже самые «отпетые» станут заг-

лядывать в библиотеку. «Природа - не терпит пустоты»!

Без электричества жизнь мертва! Первым в СССР это

понял В. И. Ленин. И создал - ГОЭРЛО! Первым

в постсоветской России – это понял рыжий Чубайс

и создал - РАО ЕЭС, протянув свои рыжие лапы к

центральному рубильнику!

Нет дискотек, телевизоров, компьютеров, радиопри-

ёмников остаётся чтение. Да здравствует её величество –

КНИГА! Есть дискотеки, телевизоры, компьютеры,

радиоприёмники - прощай чтение. Прощай – КНИГА!

А зачем современным американским жополизам, псе-

вдодемократам - книга, которая заставляет думать? Им

нужны: тупые, злые, наглые беспредельщики-космополиты,

чтобы быстрее разрушить Россию и затем в «мутной

воде» выловить свою рыбку - кусок побольше.

Детство, как ты прекрасно!!! Своим беспечным

существованием, лёгким отношением к происходящему,

беззаботности, умиротворённости к природе, взгляду

через розовые очки на жизнь и, ещё – пока не пошат-

нувшемуся - здоровью.

Я погрешу, если буду говорить от лица всех детей,

потому что у некоторых, пусть они и в меньшинстве, не

было: ни нормального детства, ни нормального здоро-

вья. Но ведь я пишу о себе и о тех, кто меня окружал,

в то, моё, пусть тяжёлое, но радостное для меня детство.

Здоровье!!! Кто-то о нём сказал?! Оно или есть,

или его - нет!

В Аджарской республике, Грузинской ССР советс-

ких времён (не знаю, как сейчас - дипломатические от-

ношения с Грузией разорваны, в связи с пятидневной

войной, когда она напала на Южную Осетию) люди уми-

рали, в основном – с середины ноября и по середину

февраля, когда днём и ночью непрерывно шёл мелкий,

противный, выворачивающий душу наизнанку - дождь.

Влажность была - максимальная! Соль и сахар, если

они у кого-то и были, не просто были влажными, а про-

сто мокрыми, как будто туда постоянно доливали воду.

Сырость и отсутствие нормального питания в военные и

послевоенные годы «косила» людей, особенно детей,

как на войне и они умирали не от пуль, а от чахотки,

от туберкулёза.

Эта участь не миновала и меня. У меня болел – пра-

вый бок. День, два, три - неделю, месяц, год. Но дети,

ведь - не придают значения болям в организме, потому,

что для них «мир» всегда окрашен разными красками,

а у боли всегда - чёрный цвет, который дети, почти всег-

да отрицают. Мне было плохо, но я - терпел! Мне, иног-

да - хотелось выть, как здоровенному кобелю, у которо-

го не было на шее цепи, и была полная свобода, но он

ночами - выл на луну.

Поэтому у меня, впоследствии - родилось стихотво-

рение:

--------- --------- ---------

Серебро рассыпала над лесом

Жёлтая печальная луна,

Для меня: бродяги и повесы,

Выпившего множество вина.

Я один под лунным светом шляюсь,

Милый лес, о, как же ты хорош!

Если я обидел – извиняюсь!

Только ты один меня поймёшь!

Пусть сегодня мот я и бродяга,

Пусть сегодня я - дворовый пёс!

Иногда, возможно - и дворняге

Выть ночами хочется до слёз.

Нет прекрасней лунного сиянья,

Ты, луна, подольше мне свети!

Мы с тобой друзья, а расстоянья –

Не помеха в жизненном пути.

* * *

Да, я заболел, той страшной болезнью, которая назы-

валась - туберкулёз.

Но никто, из осматривавших меня врачей - об этом

долгое время не говорил. Причина, видимо в том, что

медицинская техника была на очень низком уровне.

То ли молодой организм, то ли постепенно улучшаю-

щееся питание, а может и то и другое не позволили мне

в детстве «загнуться», хотя болезнь - не отступила, но

частично огорчала моё существование.

С пятого класса началась немного другая жизнь, пото-

му что нас, пятиклассников перевели в русскую сред-

нюю школу, которая находилась в посёлке городского

типа Очхамури – в четырёх километрах от совхоза

Мухаэстатский, в котором я жил.

В посёлке проживало более четырёх с половиной тысяч

человек. Там были не только бараки, но и одно-

двухэтажные дома, дом культуры, железнодорожный

вокзал, баня, стадион. Центральная улица, частично –

заасфальтирована. Одноэтажная деревянная школа на-

ходилась в центре посёлка. В ней учились, не только по-

селковские дети, но и дети из многих близлежащих

небольших поселений. У нас был полный «интернационал»:

русские, грузины, армяне, греки, украинцы, белорусы,

болгары. Дети быстро осваиваются в коллективах. У нас

между собой были скандалы, драки за что угодно, но то-

лько не национальные распри.

Это сейчас, почти из всех сельских местностей, где

нет школ - учеников возят в другие школы на автобу-

сах. У нас в совхозе была одна единственная машина-

полуторка, типа современной грузовой трёхметровой

«Газели». Она использовалась для нужд совхоза с ран-

него утро и до позднего вечера и, почему-то никогда не

ломалась.

В школу и из школы мы топали ножками. Так, как

ранцев в то время не было, мы носили в руках сумки с

учебными принадлежностями: учебники, тетради, каран-

даши, перья для ручки и ручку с чернильницей. О них

следует сказать особо. Шариковых ручек тогда не было,

приходилось носить чернила с собой. Мы всегда были

измазаны в синий цвет. У более аккуратных ребят в чер-

нилах были только руки и лица, а у неряшливых и вся

простая их одежда. Я был в числе последних.

Как и повсюду учебный год начинался у нас – в сен-

тябре. Но, условно. Всех учащихся выстраивали во

дворе, директор поздравлял с началом учебного года, и

мы шли в классы, где с нами начинали работать клас-

сные руководители. Они распределяли нас по бригадам,

для работы на чайных плантациях по сборке чайного

листа. И все учащиеся, с пятого по десятый класс, рабо-

тали сентябрь и октябрь месяц.

Аналогичная ситуация, так же, как и в начале

была в конце учебного года. 1 апреля нам выставляли

оценки за год и до конца мая мы трудились на чайных

плантациях, так как рабочих не хватало. Исключение

было только для выпускных восьмых и десятых клас-

сов. Они работали весь апрель, а с мая у них вновь

начинались занятия.

Но большинство детей, работали и все три месяца

летних каникул. В том числе и я. Поэтому мой трудовой

стаж - почти от рождения и, видимо – до самой смерти.

Многие, не зная специфики сборки чайного листа,

подумают: - Это же - благодать! Летом, в Грузии, вбли-

зи Чёрного моря, на свежем воздухе - собирать зелёные лис-

точки. Кто, это не испытал на собственной шкуре - не

поймёт! Это адский труд! Нас, на совхозной «полуторке»

привозили в 7 часов на чайную плантацию. В это время

температура 24-28 градусов. В 9 часов – до 35 градусов,

к 11 - до 42. Тогда мы прекращали работу, прятались

в тени и отдыхали до 15 часов.

После 15-ти температура опускалась до 38-36 градусов и

мы снова начинали работать до 19-20ти вечера. И так: с

мая – по сентябрь. В апреле и октябре работать было

чуть лучше, потому что было не так жарко.

Дневная норма, за которую платили 2 рубля 20 ко-

пеек - с апреля по май - была 22 килограмма, потому

что в эти два весенних месяца чай лучше рос, с июня

по октябрь норма была 18 кг, но чтобы собрать такое

количество отборного чайного листа нужны были огром-

ные навыки. Новички от силы собирали да пяти кг за день.

Зато поднаторевшие рабочие могли выполнить пять норм, то

есть собрать до 100 кг. Был один нюанс. С первой сдава-

емой корзины, снимали 10 %, за росу, хотя её - не

было. Принёс ты 10кг, а у тебя осталось - 9, да ещё приём-

щики старались «объегорить» настолько же. Вот каждый и

ухитрялся, как мог. Если поблизости была вода, то доба-

вляли воды, если воды не было, то «мужской пол» стоя нап-

равлял свои краники в корзинки, а «женскому полу»

приходилось приседать, но половина снимаемого веса

всегда компенсировалась. После восьмого класса я

сам стал приёмщиком. Взвешивал, приносимые корзины,

подвешенным за ветку дерева безменом2, высыпал

чайный лист на расстеленный огромный брезент, вечером

собирал его в квадратные ящики объёмом в один

кубометр и увозил сдавать на чайную фабрику. Обвешивал я

так же, как и другие. Совесть меня не мучает даже - сейчас.

Ведь воровать специально ни кого не заставляют. Учит -

жизнь! Думаете «весовщик-приёмщик» от этого что-то имел?

Дудки! На чайной фабрике, после сбора, где я сда-

вал зелёный лист, также обманывали приёмщики, но

уже по крупному. Только и они ничего от этого не

имели. Просто, каким то «инжиниром, каторий пишет

ручкам, а патом думает галавой», неверно был сде-

лан расчёт, а на основании этого расчёта – чайные фаб-

рики не могли выпустить определённый процент гото-

вой продукции от заложенного в расчёте количества

сырья. Я не знаю, как это делается на Цейлоне и в

Индии, а в тогдашней Грузии было так, как я описал.

Вот моё стихотворение о сборе чайного листа:

Приятно чай хлебать

В тени, за разговором,

Но трудно собирать,

Спина болит, за сбором,

Все дни ты на жаре,

Корзину сзади носишь,

В каникульной поре,

Жрать хочешь, а не просишь.

А девочки на море загорают,

И из Тбилиси, и из самой Москвы,

Они меня совсем не понимают,

И вряд меня поймёте даже Вы!

Мы, как в неволе,

Как воры со сроком,

Мы «пашем» в поле,

Нас жара бьёт током,

Мы Родине

Весь чай должны собрать,

Чай пить министрам чтоб,

Не унывать!

А я хочу на море так купаться!

С москвичкой по песочку походить,

Корзина ж тяжела, не надорваться б,

И девочку уже не отлюбить…

Приятно чай хлебать

В тени, за разговором,

Но трудно собирать,

Спина болит, за сбором.

* * *

По той дороге, по которой мы ходили в школу, води-

ли на работу женщин-заключённых на чайные планта-

ции. Мы, увидев идущую колону женщин, в окружении

охранников с винтовками, сразу сворачивали в сторону,

а если не успевали, то выслушивали такие гадости, как

нам тогда казалось, что «уши вяли». Хотя если сравнить

с нынешним телевидением, то это был – детский лепет.

Они говорили нам,чтобы мы им при следующей встрече

принесли моркови покрупнее и не резаной. Я тогда не

понимал, почему покрупнее и не резаной. Но лет в три-

дцать услышал такой анекдот и всё понял.

В женском исправительном лагере объявление по радио:

- Девки! Морковку привезли.

По лагерю сплошной гул: - Урааааааааа...

- Не радуйтесь, дуры - тёртую.

Справедливости - нужно отдать должное. Когда зак-

лючённые женщины работали на плантации не далеко

от нас, они тоже в самое жаркое время отдыхали в тени.

Оград никаких не было. На территории, где они собира-

ли чайный лист – ставили таблички: «Запретная зона.

Выход за неё - побег!». По мере передвижения, табли-

чки переставляли. Побегов - не было. Другая крайность.

Через определённое время вся эта женская орава, вдруг

приседала. Оказывается, им давалась команда «опорож-

ниться», то есть сходить в туалет. Затем, после изнаси-

лования ими солдата охранника, женщин заключённых

заменили на заключённых мужчин, но от них толку бы-

ло, как от «козлов – молока», одни побеги. Через полто-

ра года их куда-то перевели, лагерь снесли. Уже после

девятого класса, мы спокойно ходили по этой дороге

в школу.

Аджарская республика в Грузии - субтропики. Когда

зимой приезжал на двухнедельные зимние каникулы с

Украины, где лежал снег и стояли морозы, чуть

не плакал от счастья. Всё кругом зелено: чайные и

цитрусовые плантации, пальмы, бамбук и многое другое,

а магнолия в это время - цветёт, хотя запах её

ядовитых цветков очень противен, да простит меня

читатель – хуже собачьего дерьма. Но цветёт она красиво!

Мой любимый запах из всех цветов – это запах

белой акации, правда цветёт она весной. Позднее, уже в

зрелые годы, тоскуя по родным местам - я написал сти-

хотворение о ней.

Белая акация

В мае расцвела.

О, какая грация!

Как она бела?

Гроздья её белые-

Нежный аромат!

Пчёлы ошалелые,

К ней летят, спешат.

Я люблю красавицу

Белую, в цвету.

Акация всем нравится,

Лелею я мечту:

Посадить на севере,

К чему-то там привить?

Чтоб цвела на дереве

Белых гроздьев - нить!

Продолжение № 4 следует.

Вот и листья уже пожелтели,

4 В октябре нас солнышко не греет,

4 Критик - гнида он на теле,

Туман

124 Мутнеет неба водоём...

86 Любовь.

Капцов Иван

роман Жизнь поэта книга -1я. продол 3. стр. 10-20

Поделиться

Звёзды