ласкин сергей

В ночи прятались тайны чужих каминов, скрывавшие боль на звериных шкурах, завёрнутую в трофейный мохнатый плед, с потёртыми колючими розами.

За витражами видавших виды окон вечно ненасытный наглый курчонок жадно клевал мерцающие зерна, рассыпанные "плотником " по пути в летящее неизвестное завтра , где возможно и найдётся местечко для утомлённых неземной любовью и злыми февральскими метелями, не дававшими матёрым воем спать дрожащим миражам на стене скрытой гобеленом, где на зелёном лугу паслась прекрасная лань, с тонкой шеей. Шелест листвы вызывал легкий трепет ещё не тронутой манящей плоти,

с гнутыми породистыми рожками, а миндальные чёрные глазища удивлённо бегали по сторонам, и не видя грозящую опасность на опушке вытоптанного леса, пытались скрыться в непроходимых дебрях . . Иногда, чарующие звуки неслись из окна, смотрящего на старый тополь. С Сашкой Понизовским мы гоняли шайбу, в мрачной подворотне дома напротив. Его грустная - еврейская мама всегда одиноко бродила стороной. Одержимая, чудиха- лунатик, она жила в своём придуманном мире.

Однажды, в апреле я повстречал её вместе с офицером, похожим на отца. Они бродили по Гоголевскому бульвару, им мигали неизвестные светила. Милая головка, с волосами до плеч, ложилось на плечо с пятью звёздами. В чёрных , раскосых глазах светилась боль озорного еврейского народа..

Не поверив своим глазам я убежал, чтобы не знать того, в чём не сомневался…