Ларионов Михаил

История животных на войне – тема для отдельной книги.

Одним было суждено стать талисманом и хранителями успеха, символами боевой доблести.

Другие проживали вместе с людьми самые драматические моменты боевой службы.

 

Собаки на войне

 

В армию тогда были призваны более шестидесяти тысяч собак, причем не только овчарок, но и других пород, вплоть до крупных дворняжек.

Из них сформировали 168 отрядов.

Они помогли вытащить из-под обстрелов около 700 тыс. тяжелораненых солдат и офицеров, обнаружить и обезвредить 4 млн. фугасов, доставили 3500 тонн боеприпасов и более 120 тысяч боевых донесений, не говоря уже о том, что ценой своей жизни собаки подорвали больше 300 фашистских танков.

Триста танков - это же без малого – штат двух немецких дивизий.

Может быть, поэтому собакам-подрывникам поставлены памятники во многих городах, в том числе в Сталинграде и в Москве.

 

Но не все собаки-подрывники были смертниками. Овчарка Дина пустила под откос вражеский бронепоезд, причем сама осталась жива.

Дина выскочила на рельсы перед самым поездом, положила мину и в самый последний момент броском кинулась в сторону.

Также она отличилась при разминировании города Полоцка, где в одном из госпиталей обнаружила мину-сюрприз, оставленную немецкими солдатами для наших ребят.

 

Самая гуманная из всех военных профессий – санитар.

Зимой на легких санках-нартах, а летом на волокушах и небольших тележках собаки доставляли на передний край боеприпасы, а обратно увозили раненых.

Другие собаки с укрепленной на спине небольшой походной аптечкой после боя помогали санитарам находить раненых.

Особенно незаменимыми собаки оказались там, где не пройдет никакая техника и даже лошадь – среди болот, в густом лесу или в глубоких снегах.

 

Фронтовой писатель Илья Эренбург:

 

«На одном из участков Западного фронта отряд нартовых собак перевез за месяц 1239 раненых и доставил на передний край 327 тонн боеприпасов. Передо мной записка, нацарапанная наспех карандашом: «Наша часть, наступая, несет потери. В церкви скопилось много раненых. Вывезти не на чем. Если можно, сейчас же пришлите нартовых собак. Положение серьезное. Командир медсанбата». Собаки поспели вовремя. Вывезли.

 

Я знаю лайку Мушку. Осколок мины оторвал у нее ухо, но она продолжала работать. Это обстрелянная собака. При сильном огне она не идет, но ползет. Другие собаки явно уважают Мушку и следуют ее примеру. Мушка вывезла много раненых. Недавно один боец отдал ей свой кусок мяса и задумчиво сказал: «Как будто она… А может, и не она – похожая… Вот такая спасла меня возле Ржева….»

 

Было это возле Суханичей.

Шотландская овчарка Боб в белом халатике ползла по поляне. Короткая пауза между атакой и контратакой. Раненые попрятались в ямах или в воронках. Боб отыскал шестнадцать раненых. Найдя человека среди снега, Боб ложится рядом и громко, взволнованно дышит: я здесь. Боб ждет, не возьмет ли раненый перевязку: на спине у собаки походная аптечка. И Бобу не терпится: скорей бы взять в зубы брендель (кусок кожи, подвешенный к ошейнику, – знак того, что собака нашла раненого) и поползти к санитару: иди сюда! Боб нашел семнадцатого – лейтенанта Яковлева. Когда собака поползла за санитаром, начался обстрел из минометов. Осколок оторвал у Боба сустав передней лапы. Он все же дополз до хозяина, не выпуская изо рта бренделя, торопил: скорей за мной!»

 

Вечная слава героям и их бессловесным четвероногим друзьям, спасавшим ценой своей – собачьей – человеческие жизни в этой нечеловеческой мясорубке.

 

 

Фронтовые собаки-связные за годы войны доставили более двадцати тысяч донесений, протянули телефонные провода там, где нельзя было пройти солдату, ведь она меньше человека, ниже, бежит гораздо быстрее, попасть в нее трудно.

 

И опять – Илья Эренбург:

 

В январе гвардейский стрелковый полк оказался в тылу у врага – под Вереей. Проволочная связь часто рвалась, радиоустановки были разбиты. Связь поддерживали четырнадцать собак. Собаки ползли по открытой местности под ураганным минометным огнем. Здесь погибла овчарка Аста, она несла из батальона на командный пункт полка донесение: «Огонь по березовой роще». Аста, смертельно раненная, доползла до своего вожатого Жаркова. Положение было восстановлено.

 

Как не вспомнить рыжего эрдельтерьера Каштанку? Раненая в голову, с разорванным ухом, истекая кровью, Каштанка подползла к вожатому – доставила в батальон донесение. Ее забинтовали и отослали назад: другой связи не было. Две недели, забинтованная, она поддерживала связь с резервом. Было это возле Нарофоминска. Там Каштанка и погибла от снаряда. Многие бойцы ее помнят.

 

Когда наши защищали высоту Крест, эрдель Фрая проделала тридцать три рейса – семьдесят километров. В последний раз Фрея принесла донесение смертельно раненная: осколок мины раздробил ей челюсть.

Что добавить к этому простому рассказу?

На войне люди больше, чем когда-либо, ценят верность. Мы все помним прекрасный рассказ Чехова «Каштанка».

Теперь Каштанка спасает раненого хозяина.

1942 г.

 

 

Не сравнима ни с чем роль собак в поисках мин.

 

Только одна овчарка по кличке Дик обнаружила около 20 тысяч вражеских мин за время войны, чем спасла от смерти сотни солдат и мирных граждан.

 

В личном деле этого кроткого колли записано:

 

«Призван на службу из Ленинграда и обучен минно-розыскному делу. За годы войны обнаружил более 12 тысяч мин, принимал участие в разминировании Сталинграда, Лисичанска, Праги и других городов. Он помог разминировать несколько штабов (в т.ч. и штаб маршала Говорова), спас в Павловске дворец, за час до взрыва обнаружив заложенную в фундаменте 2500-килограммовую бомбу с часовым механизмом».

После войны Дик благополучно вернулся к своей хозяйке и выставлялся на первой после войны выставке в Ленинграде.

Несмотря на то, что Дик был трижды ранен, он дожил до глубокой старости и похоронен с воинскими почестями.

 

Самый титулованный четвероногий сапер – Джульбарс был личной собакой старшего лейтенанта Дины Соломоновны Волкац, жены командира 37-го ОБР.

Обученный своей хозяйкой всем видам служб, которые тогда только существовали, «Жулик», как его называла Дина, особенно владел искусством поиска мин.

Дворцы над Дунаем, замки Праги, соборы Вены – эти уникальные памятники архитектуры дожили до наших дней и благодаря феноменальному чутью Джульбарса.

Документальным подтверждением этого служит справка, в которой сообщается, что с сентября 1944 г. по август 1945 г., принимая участие в разминировании на территории Румынии, Чехословакии, Венгрии и Австрии, Джульбарс обнаружил 7468 мин и более 150 снарядов.

Отменное чутье неутомимого пса отмечали и саперы, разминировавшие могилу Тараса Шевченко в Каневе и Владимирский собор в Киеве.

21 марта 1945 года за успешное выполнение боевого задания Джульбарс был награжден медалью «За боевые заслуги» – единственный пес, удостоенный такой награды.

 

Красная площадь видела много парадов, но только один раз на Параде Победы по ней прошел целый сводный батальон собак.

 

В конце войны Джульбарс был ранен и не смог участвовать в Параде Победы 24 июня в составе школы военных собак.

Когда в известность поставили Сталина, последний приказал:«Пусть эту собаку пронесут на руках по Красной площадина моем кителе…»

 

Поношенный китель без погон был немедленно доставлен в Центральную школу.

Там соорудили нечто вроде лотка, который когда-то бывал у разносчиков, подвернув рукава, прикрепили к нему китель спинкой наружу, воротником вперед. Джульбарс мгновенно сообразил, что от него требуется, и в ходе тренировок лежал на кителе не двигаясь.

И в день Великого Парада вслед за «коробкой» солдат у ноги каждого из них шла собака-миноискатель, «рубил строевым» командир 37-го отдельного батальона разминирования майор Александр Мазовер, неся Джульбарса с забинтованными лапами и гордо вскинутой мордой на кителе генералиссимуса...

 

Но это еще не конец истории – собака-звезда военных лет стала кинозвездой в мирное время, снявшись в фильме «Белый клык».

 

 

Но самый необычный по своей трагичности памятник стоит у села Легездино, что на Украине.

 

В этих местах попали в окружение и были практически полностью уничтожены отходящие от западной границы 6-я и 12-я армии Юго-Западного фронта.

К началу августа они насчитывали 130 тысяч военнослужащих, из кольца окружения к своим пробились 11 тысяч солдат и офицеров, главным образом из тыловых частей.

Остальные либо попали в плен, либо навсегда остались в урочище Зеленая Брама.

 

В Легездино располагались штабы сразу двух войсковых частей, названия и номера которых не имеют для этого рассказа значения.

Прикрывал штабы отдельный батальон пограничной службы Коломыйского погранотряда под командованием майора Лопатина.

При батальоне находилась Львовская пограншкола служебного собаководства. Выполняя приказ «обеспечить эвакуацию штабов – задержать немцев», батальон вступил в бой с рвущимся к штабам немецким полком.

 

Когда патроны закончились и бой перешел в рукопашную схватку, где на одного пограничника приходилось пять немцев и казалось, что шансов выполнить приказ – ни одного, командир батальона послал в бой последний резерв – 150 служебных, обученных на захват пограничных псов.

Собственно, посылать никого не требовалось – в 100 метрах от питомника УБИВАЛИ их хозяев.

Что это такое для служебной собаки – объяснять не надо.

Атака рассвирепевших псов была страшной. Старожилы доныне помнят истошные панические вопли, лай и рык, которые доносились с поля боя. Ошарашенные немцы дрогнули и побежали, но на помощь подошли танки.

Саперные лопатки и клыки против брони бессильны. Все 500 пограничников и большая часть служебных собак остались на поле боя.

Уцелевшие псы, по словам очевидцев – жителей села Легездино, до конца остались преданы своим проводникам.

Они улеглись возле хозяев и никого не подпускали к ним.

Озлобленные немецкие солдаты безжалостно пристреливали их, а те из них, кто не попал под выстрелы, позднее отказывались от пищи и умерли от голода на поле.

 

9 мая 2003-го на добровольные пожертвования ветеранов Великой Отечественной, военнослужащих пограничных войск и кинологов Украины был установлен памятник человеку с ружьем и его верному другу – собаке.

 

 

Воевали не только собаки.

 

Воевали лошади, быки, даже медведи и верблюды.

И об этом есть документальные записи, воспоминания...

 

Но особенно хочется вспомнить еще одно четвероногое воинство...

 

Коты войны

 

В 1942-м году осажденный Ленинград одолевали крысы.

Очевидцы вспоминают, что грызуны передвигались по городу огромными колониями. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться.

С крысами боролись: их расстреливали, давили танками, были созданы даже специальные бригады по уничтожению грызунов, но справиться с напастью не могли.

Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе.

Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий.

Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали.

А кошек – главных крысиных врагов – в городе не было уже давно.

Их съели.

 

Поначалу окружающие осуждали «кошкоедов». «Я питаюсь по второй категории, поэтому имею право», – оправдывался осенью 1941 года один из них. Потом оправданий уже не требовалось: обед из кошки часто был единственной возможностью сохранить жизнь.

 

«3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно», – записал в своем дневнике 10-летний мальчик.

 

«Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой еще в начале блокады», – говорит Зоя Корнильева.

 

«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота Максима на съедение чуть ли не каждый день. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил – шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»

 

«У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда то. Сказала, что в приют, мол, там его будут рыбкой кормить, а мы то не можем...Вечером мама приготовила что то на подобие котлет. Тогда я удивилась, откуда у нас мясо? Ничего не поняла....Только потом....Получается, что благодаря Ваське мы выжили ту зиму...»

 

«Глинский (директор театра) предложил мне взять его кота за 300 грамм хлеба, я согласился: голод дает себя знать, ведь вот уже как три месяца живу впроголодь, а в особенности декабрь месяц, при уменьшенной норме и при абсолютном отсутствии каких-либо запасов продовольствия. Поехал домой, а за котом решил зайти в 6 часов вечера. Холодина дома страшная. Термометр показывает только 3 градуса. Было уже 7 часов, я уже было собрался выйти, но ужасающей силы артиллерийский обстрел Петроградской стороны, когда каждую минуту ждал что вот-вот, и снаряд ударит в наш дом, заставил меня воздержаться выйти на улицу, да притом и находился в страшно нервном и лихорадочном состоянии от мысли, как это я пойду, возьму кота и буду его убивать? Ведь до сих пор я и птички не трогал, а тут домашнее животное!»

 

 

Тем не менее, некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев.

Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять.

К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила.

Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька.

12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов.

Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами.

«Увидев ее, я поняла, что мы выжили», – вспоминала эта женщина много лет спустя.

 

В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала, "Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий...».

Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников.

 

Как только была прорвана блокада в 1943 году, было принято решение доставить в Ленинград кошек, года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград дымчатых кошек».

Ярославцы не могли не выполнить стратегический заказ и наловили нужное количество дымчатых кошек, считавшихся тогда лучшими крысоловами. Четыре вагона кошек прибыли в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена тут же на вокзале, часть была роздана жителям.

Очевидцы рассказывают, что когда мяукающих крысоловов привезли, то для получения кошки надо было отстоять очередь.

Расхватывали моментально, и многим не хватило.

 

В январе 1944 года котенок в Ленинградестоил 500 рублей (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей).

 

Прибывшие в полуразрушенный город коты ценой больших потерь со своей стороны сумели отогнать крыс от продовольственных складов.

 

В числе легенд военного времени есть и история про рыжего кота-«слухача», поселившегося при зенитной батарее под Ленинградом и точно предсказывавшего налёты вражеской авиации. Причём, как гласит история, на приближение советских самолетов животное не реагировало. Командование батареей ценило кота за его уникальный дар, поставило на довольствие и даже выделило одного солдата за ним присматривать.

 

Как только блокада была снята, прошла еще одна «кошачья мобилизация».

На этот раз мурок и барсиков набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев.

«Кошачий призыв» прошел успешно.

В Тюмени, например, собрали 238 котов и кошек в возрасте от полугода до 5 лет. Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом».

Всего в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских, иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей – очистили Эрмитаж от грызунов.

 

И сегодня о котах и кошках Эрмитажа заботятся.

Их кормят, лечат, но главное – уважают за добросовестный труд и помощь.

В музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа.

Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.

Сегодня в Эрмитаже служат более полусотни котов. Каждый из них имеет паспорт с фотографией и считается высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от грызуров.

 

 --------------------

 

А сколько всего было других братьев наших меньших - безымянных, бывших рядом с человеком, помогавших и спасавших - не знает никто.

 

Но они были.

И это тоже - Герои войны.

 

И о них помнят.

 

_______________________________

_______________________________

По материалам из Интернета