Тая Кирова

Как ни спешила девочка, ночь все же оказалась быстрее. Тьма за спиной колыхалась тяжелым плащом, ползла тягучим сиропом, все ближе и ближе подкрадываясь к законной добыче. Шиа настолько выдохлась, что готова была лечь ничком, и только страх продолжал гнать ее вперед. Ужас перед теми, кто сделал темноту своим союзником. Дрожа всем телом и всхлипывая, она продолжила путь. Почва, иссушенная огнекрылым Ра, покрытая трещинами, в которые то и дело проваливался посох, в сумраке превратилась в опасное препятствие. Безумием было отправиться в путешествие, когда Ра уже скатился к горизонту, и верить, что укрытие найдется вовремя.

Одолев очередной пригорок, странница облегченно вздохнула. Впереди, в низине затаилась небольшая деревушка. Хижины с надвинутыми шляпами соломенных крыш зябко жались друг к другу как испуганные цыплята, а над ними на соседнем холме возвышался большой дом. Беглянка ринулась вниз, ноги сами понесли ее к спасительному убежищу, в надежде на кров и пищу. На последние высушенные листья талы она выменяла посох, который, как утверждал владелец, сделан из дерева, выросшего в священной роще Джаи. Шиа не верила в эту ложь, служители культа слишком хорошо охраняли свои владения, но согласилась на сделку. Возможно, ею помыкала жалость или глупость, как сказал бы отец, к нищему, который все равно обречен. Три перехода назад отдала остатки еды — это все, что она могла сделать для случайного попутчика, слишком уставшего, чтобы идти дальше. Он остался сидеть у дороги и долго кричал ей вслед, сначала слова напутствия, затем ругательства и мольбы. Наверное, мрак уже забрал его в свои объятия и теперь он перевоплотился в хаари — белоглазого демона с потерянной душой.

Шиа облизала потрескавшиеся губы и сглотнула, но останавливаться для молитвы воде не решилась. Слишком далеко та ушла под землю, а они не станут ждать. Деревня — вот о чем следует думать в первую очередь. Если она заброшена и безлюдна… Нет, только не это. Она покрепче сжала костыль и побежала еще быстрее, теряя остатки сил. Первая хижина встретила ее неприветливым молчанием. Как ни колотила скиталица в глухие ворота, калитку ей никто не открыл. То же самое случилось и у другого жилища. Тишина и враждебность скрывались за стенами, невидимые глаза следили за каждым движением, трусливые сердца бились в груди в едином ритме. Приближалась ночь, а заготовленной провизии слишком мало, чтобы кормить еще один рот. Оставалось здание на пригорке и, если это постоялый двор, она спасена.

Когда-то Шиа жила в похожем доме с родителями и маленьким братиком. Отец приглядывал за конюшней, пока взбесившаяся лошадь не ударила его копытом в грудь. Он долго болел и харкал кровью, высох, словно лист талы в день Ра, а затем умер. Когда отца не стало, хозяин подворья приказал матери перебраться в конюшню в самое крайнее стойло и выполнять обязанности мужа. Пришлось и дочери впрягаться в работу: нянчить младшенького, видевшего только две ночи, носить воду в поилки из колодца, убирать навоз. Так, в трудах и хлопотах прошел Большой день, за ним день Ра и наступила ночь. В конюшне развели костер, который нужно было поддерживать все время. За стенами клубилась холодная тьма, пособница хаари, а в домах горел огонь, согревая людей и отгоняя демонов. Когда ночь близилась к завершению, случилось несчастье. Шиа очнулась от дремы в полной темноте, лошади всхрапывали в испуге, топтались в стойлах, а вместо привычной пляски пламени красные муравьи искр на догорающих углях. Закричав от страха, что не уследила за костром, она позвала мать. Та подбросила мелких веток и с силой подула на угли, совсем забыв про молитву. Искры метнулись ввысь, озаряя потолок, язычки огня нехотя лизнули предложенное угощение и с веселым треском принялись за еду. Конюшня озарилась светом, разогнавшим тени по углам. Мать вернулась к подстилке, на которой спала вместе с малышом и зашлась в истошном крике, потому, что тот исчез. Мама кричала и кричала, пока из главного дома не прибежали слуги с факелами. Они осмотрели все закутки, но ребенка так и не нашли. Ночь украла его безвозвратно и виновата в этом была Шиа.

Как известно, беда с бедой в упряжке ходят. Той же ночью околела лошадь из обоза торговцев, остановившихся на постой. Хозяин двора, недолго думая, отдал девочку взамен издохшей кобылы. Мать, прибитая горем от потери сына, лишилась еще и дочери. Ночь уползла за горизонт, подгоняемая Дождливым днем, и обоз тронулся в путь. Торговцы спешили доставить товар, пока дороги не превратились в густую кашу из грязи. Небо, затянутое плотным слоем облаков, сеяло мелким дождиком, Шиа тряслась в телеге, зарывшись в пахучее сено, и размышляла о превратностях судьбы. Вечная плакса Дея мутным пятном плелась по небосводу, скрытая серым покрывалом туч, земля под колесами повозок жадными безгубыми трещинами ртов просила влаги, погонщики тянули унылую песню, от которой на душе делалось еще тоскливей и гаже.

Неудивительно, что через четыре перехода девочка решилась сбежать. Ее поймали и били хлыстами, а затем приковали к передней телеге цепью. Здесь сена не было, и пленница промокла до нитки. Сначала казалось даже приятно подставлять избитую спину под капли дождя, но затем сырость вытянула остатки тепла из тщедушного тела, затрясшегося в ознобе. Обозники сжалились над ней — кинули вонючую дерюгу, в которую она с благодарностью завернулась. Так, переход за переходом, катился обоз по дорогам, умытым дождем. Постепенно трещины в земле затянулись, напитые влагой, и вокруг зазеленел ковер из молодой травы. Потом показались деревья, сначала поодиночке, а затем целыми группами. Они приветливо махали зелеными листочками проезжающим путникам и с завистью смотрели им вслед. Шиа их понимала, нелегко устоять на месте когда вся природа просыпается в предвкушении Большого дня. Обоз выбрался на каменистую дорогу и покатился быстрее, песни зазвучали веселее и громче, не смотря на надоевший всем до чертиков дождь. Дея доползла до середины неба, заметно потеплело, и настроение у людей улучшилось. Вскоре они приехали в город, где сделали длинную остановку. Каменные дома и нарядно одетые горожане, суета и гомон вокруг, доселе невиданные, казались чем-то нереальным. Пока торговцы вели дела, Шиа попыталась снова убежать, благо цепи с нее давно сняли, и опять неудачно. На этот раз ее не били, наоборот, переодели в чистую одежду и взяли с собой на рыночную площадь. В качестве живого товара.

Как давно это было. Стряхнув воспоминания, она направилась к высокому дому. Чем ближе она подходила, тем меньше он ей нравился. Нет, не постоялый двор, как она надеялась, а большой двухэтажный особняк, к тому же давно заброшенный. На это указывали покосившиеся ставни на окнах, стены, густо увитые засохшим диким плющом до самой крыши и неухоженный двор. С тех пор, как она была здесь в прошлый раз, дом почти не изменился. Стоп. Почему она так подумала? Ведь она никогда не приходила сюда раньше. А может ее посох и правда из священного дерева и она видела грядущее в видениях. От этого места веяло угрозой за версту. Иначе, почему жители предпочли прятаться в хилых постройках. Шиа поглядела вниз. Край черноты достиг первой хижины, в окнах которой теперь горел тусклый свет. Времени почти не осталось, даже если здесь таится опасность, демоны ночи гораздо страшнее.

Девочка скользнула сквозь сухотравье к входной двери. До прихода тьмы нужно найти воду и дрова и, если повезет, какую-нибудь еду. Над головой быстро темнело, сумерки отступали, признавая свое поражение. Дверь, с виду массивная, неожиданно легко поддалась и без малейшего скрипа нырнула в темный зев особняка. Шиа влетела следом и растянулась на полу, почти уткнувшись носом в большую кучу хвороста. Без долгих раздумий ухватила длинную ветку, поднесла к губам и зашептала молитву огню. Когда пламя вскочило на крайние сухие листочки, Шиа закрыла дверь на засов и осмотрелась. Перед ней простиралось огромное помещение, укутанное лохмотьями паутины, заваленное хламом. Массивные табуреты с неестественно вывернутыми ножками, стол с перекошенной столешницей, несколько плетеных корзин, рваная перина и ветошь — все это при необходимости могло гореть, отдавая свет и тепло. Незваная гостья подняла факел повыше и увидела, как по углам мечутся серые тени. Крысы поспешно покидали пристанище, вмиг превратившись из хозяев в добычу. Девочка прошла немного вперед к сложенному из гладкого камня очагу и развела огонь. В голову пробралась опасливая мысль, что все происходит слишком уж ладно, но усталость отогнала ее прочь. Снаружи по стенам прокатилось легкое шуршание и постукивание. Неведомое проверяло преграду на прочность. Крысы волной метнулись к центру и, толкаясь и пища, полезли под сваленные ветки. Ничего этого странница уже не видела, свернувшись комочком, она крепко спала.

Во сне ей привиделся старый кошмар. Она шла по сверкающему пути с людьми в белых одеждах. Вода плескалась вокруг, перекидывала блики с волны на волну, призывно манила свежестью. Когда от ужаса Шиа проснулась, исчезло все, кроме жажды. Помещение неуловимо изменилось, словно бы стало чуточку меньше, а в противоположной стене образовалась дверь. А может она там была с самого начала, как и винтовая лестница в углу. Шиа подошла к таинственной двери. Чуть выше ее лица находилось небольшое застекленное окно, слишком грязное для того, чтобы в нем можно было что-либо увидеть. По опыту девочка знала, что кроме колодца во дворе, в доме должен быть еще один на время ночи. Обычно его сооружали внизу, в подвале. Шиа привстала на цыпочки и энергично потерла стекло не менее грязным рукавом. То, что она там увидела, не лезло ни в какие ворота, сквозь тусклую преграду лился дневной свет. Судя по обилию зеленой травы, это мог быть Большой день, вот только небо оказалось странного цвета. Шиа отыскала ручку и с силой надавила на нее. Ничего не произошло. Тогда она пересекла помещение, отодвинула засов и немного приоткрыла дверь, через которую вошла. В дом просочился язык темноты и попытался лизнуть ее ногу. Ситуация все больше напоминала дурной сон. У порога караулит ночь, а на заднем дворе обосновался непонятный день. А может это голограмма? Слово проникло в голову незваным гостем, от него веяло неизвестностью и страхом.

Похожее состояние Шиа испытала, когда впервые увидела долину Джаи. Люди в белых одеждах, купившие ее у торговцев, оказались служителями культа. Остаток Дождливого дня они добирались до сырых пещер высоко в горах, потом долго блуждали по лабиринту. Большую часть пути девочка проделала с завязанными глазами, а когда, наконец, выбралась наружу и смогла снять повязку, увидела самое красивое зрелище в своей недолгой жизни. Дождливый день закончился, и повсюду в зеленой траве вспыхивали капельки влаги, отражая свет двух солнц, восходящих над кромкой гор. Внизу в долине как в чаше лежало круглое озеро, а лиловое небо любовалось в него словно в зеркало. В центре озера на острове росла группа деревьев — та самая знаменитая роща. Как-то на постоялый двор пришел человек с серым землистым лицом и пустыми глазами. Отец сказал, что он один из немногих, кому довелось уснуть в роще Джаи.

—  Он видел свое будущее, — сказал тогда отец.

—  Но это же здорово, — воскликнула Шиа.

—  Ты не понимаешь, — вздохнул отец, — знать грядущее - это проклятье.

Шиа всматривалась в долину и не видела ни одного намека на то, что там живут люди. И чем дольше она глядела, тем сильнее боялась. Старший служитель воздел руки и громогласно объявил:

 — Радуйся, дитя, тебе выпала великая честь пройти сверкающий путь, — он указал на блестящую полоску, соединяющую остров с долиной.

Спуск занял несколько переходов. Во время коротких привалов слуги Джаи нервничали все больше и больше, может, им тоже было страшно. Сверкающий путь оказался деревянным мостом, усыпанным мелкими блестящими камешками, похожими на росу. Девочку привязали к старому сухому дереву, а затем оставили одну. Даже без сна Шиа ясно представляла будущее — смерть от жажды, если никто за ней не явится. И это знание действительно обернулось проклятьем.

Незаметно навалилась усталость, руки и ноги онемели без движения, а голова свесилась вниз. Вода дразнила прохладой, деревья тихо перешептывались между собой, а потом с неба упала звезда. Ее нестерпимое сияние ослепило девочку, и она потеряла сознание.

Шиа так долго сидела у очага без движения, что крысы осмелели и взялись за свои повседневные дела. Удачный бросок ножа пригвоздил одну из них к полу, и Шиа получила возможность хоть ненадолго утолить жажду. Выжатая досуха тушка, обжаренная на огне, стала пусть и небольшим, но приятным дополнением.

Подкрепившись, девочка тщательно обследовала территорию и нашла крышку люка в полу под завалом. Когда она заглянула вниз, полупереваренный ужин запросился обратно. Подвал оказался доверху заполнен человеческими останками. В свете импровизированного факела Шиа видела, как шевелится зловонная масса — крысы старались укрыться от близкой угрозы. Странно, что девочка не почуяла запах раньше, она захлопнула крышку и отползла к стене. Похоже, страх записался в ее добровольные попутчики. Наверное, страшнее было, когда перед самым рассветом вернулся братик, и мать ткнула горящую ветку ему в лицо. Под воздействием света, его кожа покрылась волдырями, потрескалась и оплыла, а глаза вытекли из орбит. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, в горле пузырилась и опадала пена, но упал лицом в пол и затих. Это видение еще долго преследовало девочку в кошмарах.

Ей до дрожи в коленках захотелось убраться из дома как можно дальше. Вопрос в том — куда? Самым лучшим вариантом казался выход на задний двор, где вопреки здравому смыслу сиял свет. Но туда невозможно попасть, даже попытка разбить стекло, окончилась неудачей. Оставалась лестница в углу, где могло скрываться все, что угодно. Тем не менее, Шиа с факелом в одной руке и посохом в другой, рискнула подняться наверх. Как только она миновала отверстие в потолке, раздался короткий резкий звук, и высоко над головой вспыхнуло маленькое светило. Идеально круглая комната с белыми стенами и множеством дверей по периметру. Погасив факел, Шиа пошла вдоль стены, по пути толкая двери. Некоторые оказались заперты, а за другими в полутьме скрывались необычные предметы, которым она не могла подобрать название. Впрочем, иные казались очень знакомыми, словно она раньше видела подобное и просто забыла. Постепенно в ее голове возникли видения чуждого мира. Воспоминания сонными рыбами всплывали из глубин сознания. Шиа прислонилась к стене и закрыла глаза. Целые пласты памяти раскрывали перед ней свои секреты, выпуская на волю запечатанное знание. Посох выпал из руки и с грохотом покатился по полу. Девочка вздрогнула и открыла глаза — она вспомнила. Почти все.

Она нашла его за последней дверью. Сколько же они не виделись, а он ничуть не изменился. Короткий ежик седых волос, загорелое лицо в лучиках морщин и глаза, прикрытые тяжелыми веками. Он сидел за массивным столом и говорил по телефону:

- …месяцев назад я доложил, что мыслеуловитель вышел из строя. Как долго я могу полагаться на собственное чутье?

Трубка что-то коротко рявкнула в ответ, мужчина продолжал:

 — Ладно, отключаюсь. Она пришла.

Он опустил трубку на рычаг, встал и захлопал в ладоши:

 — Я поражен. И года не прошло, как ты смогла отыскать это место.

Он выдвинул ящик стола, сунул туда руку и достал витой медный ключ.

—  Вот, — он положил ключ перед собой, — можешь вернуться домой.

Шиа не двинулась с места.

—  Почему я здесь? — тихо спросила она.

—  А ты не помнишь? — мужчина нахмурился, — Ты совершила преступление и в наказание твое сознание поместили в это тело. Странно, я думал, что память вернулась, меня зовут…

 — Это я помню, — она перебила его, — там, в роще Джаи. Небесная лодка и сверкающий путь.

—  А, это. Мы платим аборигенам за тела отборными камнями, а они сыплют их под ноги.

—  Что я сделала?

—  Какая теперь разница. Ты могла погибнуть в этом мире или провести здесь много лет. Иди. За дверью тебя уже ждут.

—  А вы уверены, что я больше не опасна?

Он рассмеялся:

 — Ты же не захочешь прожить остаток жизни в подобном месте.

—  А что будет с ней? Что будет с этой девочкой, в теле которой я сейчас нахожусь. Вы вернете ее матери?

—  Это невозможно, — он отвел глаза, — как только твое сознание извлекут из тела, она умрет.

—  Разве ничего нельзя сделать? — она с ужасом смотрела на него.

—  Почему же, — холодно ответил он, — ты можешь остаться и жить в ее теле. Вот, — он пододвинул ключ в ее сторону, — бери и иди. Обдумай все хорошенько.

Она медленно спустилась вниз. Огонь в камине почти погас, и свет в оконце засиял как будто ярче. Шиа села под дверью и уставилась на зажатый в руке ключ. В голове царил хаос. Воспоминания девочки постепенно бледнели под натиском проснувшегося сознания. Мама, которую она так стремилась найти, теперь казалась мутным пятном как Дея в Дождливый день. И все же она не могла вот так просто позволить невинному существу погибнуть. Но, и остаться здесь не лучшее решение. Если она вернется домой, то сможет привлечь внимание общественности к тому, что происходит в низших мирах. И если постарается, то прекратит бессмысленную череду смертей. Тогда эта вынужденная жертва будет оправдана. С другой стороны, кто она такая, чтобы выносить смертный приговор?

Прошло еще много времени, прежде чем она поднялась и вставила ключ в замочную скважину. Мужчина наверху, наблюдающий за ней в монитор, медленно взял трубку:

 — Внимание, приготовились. Тест завершен. Объект: Анна Ли, сорок восемь лет, осужденная за убийство первой степени. Вердикт: исправлению не подлежит. Приказываю: уничтожить.