Троицкая Ирина

«Поэт в России больше, чем поэт». Это выражение, вероятно, применимо ко всем выдающимся стихотворцам «золотого» и «серебряного» веков нашей литературы. Однако в отношении Сергея Есенина под словом «больше» подразумевается не только трибун, не только пророк, но ещё и нечто мистическое. Магия личности и творчества «певца рязанских раздолий» находится далеко за пределами рационального объяснения.

Сам себя Есенин называл «божьей дудкой», а его почитатели, судя по количеству есенинских музеев и памятников во всём мире, явно причисляют своего кумира к небожителям.

Но, возможно, не было бы постоянных толп паломников в Константинове, ни случись сто лет назад одно событие. Тогда рядовое, а сейчас, с высоты нашего всеведения его последствий – знаковое. Речь идёт о выходе в свет в 1916 году первого сборника стихотворений Есенина «Радуница». Дебют сразу же выявил самобытность начинающего автора и особую, только ему присущую манеру воплощения впечатлений внешнего мира в поэтические образы. Они становятся основным средством выражения лирического чувства и зачастую даже способом структурирования стихотворения.

Ранней поэзии Есенина присущ деревенский колорит, поскольку автор творит на материале, взятом из обихода сельской жизни, из природы, крестьянского фольклора, религиозных источников. Тут не скажешь: «когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» Вирши молодого «народного подмастерья» взошли на богатой почве рязанских песен, преданий и поговорок. Оттого-то лирика Есенина простецки озорна и интимна. В ней нет сложных философских размышлений. Она обращена к чувствам человека, а образ в стихах всегда конкретен и соткан из вполне реальных звуков, красок и запахов.

Главный инструментарий поэта: сравнения и метафоры, которые раскрывают жизнь природы в ее естественном многообразии. Лунный луч уподобляется серебряному перу, заря ассоциируется с маковым цветом, роса превращается в синие охлопья на зеленых кустах лугов. Таких метаморфоз в есенинских строчках немало, они: результат развертывания тропов, построенных на точно найденных признаках уподобления двух явлений. Однажды созданные поэтические образы получают потом в лирике Есенина самостоятельную жизнь: перекликаются друг с другом, объясняют друг друга, ложатся в основу новых словесных рисунков. Это становится возможным потому, что в них поэт закрепил понятное людям и дорогое ему самому переживание, вложил частичку души, запечатлел характерное для неё в какой-то определенный момент движение.

Вообще в богатой талантами русской литературе трудно найти другого поэта, так неразрывно слившегося с созданными им образами. Недаром Есенин говорил, что его биография в его стихах. Знак равенства, по-моему, можно поставить также между поэтом и его родиной. Он не герой своего времени, он и есть это время, и это пространство. Оттого с такой щемящей душу любовью относятся к нему до сих пор многочисленные читатели-почитатели. Оттого сам Есенин и пытается канонизировать Русь. Ведь в себе он ощущает божественный дух, мыслит свой дар дудочкой или кистью в руках Господа.

На созданной им пейзажной иконе – почти космическое по красоте и простору раздолье - Небесный Град. Это «иная земля», «страна нездешняя», «райский сад», куда постоянно стремится душа.

 

Пойду в скуфье смиренным иноком

Иль белобрысым босяком

Туда, где льется по равнинам

Березовое молоко.

 

Наиболее частый герой есенинской лирики раннего периода - странник. Этот «захожий богомолец» способен в обыденных деталях физического мира увидеть знаки мира духовного, символы, помогающие в пути. Дорога лирического героя к Небесному Граду лежит по освященной земле, поэтому герой легко постигает вечные ценности, существует в гармонии с самим собой и с Творцом:

 

Счастлив, кто в радости убогой,

Живя без друга и врага,

Пройдет проселочной дорогой,

Молясь на копны и стога

 

В освященном пейзаже многих есенинских стихотворений появляется Христос – странник, несущий спасение людским душам. «Между сосен, между елок, Меж берез кудрявых бус, Под венцом, в кольце иголок, Мне мерещится Исус».

Даже дом человека становится храмом, своеобразным ковчегом, который совершает путь в житейском море страстей: «Гой ты, Русь, моя родная, Хаты – в ризах образа…». Для поэта земля и небо – перевёртыши, они периодически меняются местами, и повсюду разлито, как «берёзовое молоко», безмерное счастье.

Но весь этот мир рушится, когда Есенин порывает связь с землёй. В большом городе крестьянский поэт лишается почвы под ногами. Есенин становится Осениным. Весенняя радость уходит, её сменяет «унылая пора» и горечь. Да, голос поэта окреп, но утратил свою чистоту и звонкость.

Тоска по прежней высоте, по крыльям за спиной и потерянному раю привела к трагическому финалу. У златокудрого служителя музы Эрато появился двойник – «чёрный человек». Их дуэль закончилась смертью обоих. Перед гибелью – озарение: стихотворное завещание. Оно вновь повторит, немного переиначив, юношеские строки: «чую радуницу божью…».

Всё так. Воскресение поэта неизбежно. Ведь оно случается каждый раз, когда мы открываем томик его стихов. Название первой книги оказалось пророческим.