Чернова

*коротко и сумбурно*

 

За редкими исключениями определенных интерпретаций книга - лучше. В пассажах Кавендиша Митчелл смешил не хуже Геймана (предавалась преступному хохотанию в метрошный час-пик), хотя, Дейв [или переводчик] будет в разы поязыкастей. Крайне много мыслей на полях. Задумку автор озвучил сам: «сначала каждое соло прерывается последующим, а потом все то, что было прервано, возобновляется по окончании предыдущего, в обратном порядке», но артикулировать все параллельные чтению метафизические метания не имеет смысла. Книга подобна хорошей джазовой импровизации и «герою с тысячью лиц» за счет своей прекрасной речевой стилизации, рекурсивна и щедра на ссылки. Как должен был бы звучать секстет? Не концерто-гроссо, определенно, но это почти область фантазма по Жижеку, и мне упрямо приходил в голову не саундтрек, а Pacifique, правда, в Pacifique я в последние дни влюблена.

 

PS. Любовь к Бобби неискоренима и не будет предана забвению, но прав только Закри.

PPS. Насколько мы все не в ресторации Папы Сонга – большой вопрос.

 

Цитаты:

Только неодушевленное может быть настолько живучим.

специалисты по маркетингу доказывают, […] что при каждом научном термине, который вы используете, две тысячи читателей откладывают журнал и включают телевизор, где опять крутят «Я люблю Люси».

Вини пользователя, вини изготовителя, но не вини пистолет.

Избавь нас обоих от нашего ничтожества

Ничего не изменилось, за исключением всего.

Уныние заставляет человека томиться по жизням, которых он никогда не вел. Зачем ты посвятил свою жизнь книгам, Т. К.? Хлам, хлам, хлам! Мемуары — уже дрянь, но эта чертова беллетристика! Герой отправляется в путешествие, в городе появляется незнакомец, кто-то хочет чего-то, они этого либо добиваются, либо нет, воля одного роет яму воле другого… «Восхищайтесь мною, ибо я метафора».

Юмор – это анархическое кощунство, и тираны не зря его страшатся.

Возможно, те, кто лишен красоты, воспринимают ее наиболее тонко, на уровне инстинкта.

— Что, если различия между социальными слоями проистекают не из геномики, не из унаследованного превосходства и даже не из долларов, но всего лишь из различий в знаниях?

Предрассудки подобны вечной мерзлоте.

Воском и тиком, маслом и временем — вот чем там пахло. [found poetry]

Фантазия. Безумие. – Любая революция такова, пока не произойдет. Тогда она становится исторической неизбежностью.

Бывает, шо ты г’оришь кому-то, что их верования неправильны, а они думают, будто ты г’оворишь, шо их жизни неправильны и их правда тож’ неправильна.

Люди верят, шо мир устроен так, и если ты г’оворишь им, шо он устроен не так, то обрушиваешь кровлю им на голову, а может, и на свою собственную.

то, что чудовищно, необязательно является невозможным.

Книги не дают по-настоящему бежать от действительности, но они могут не дать разуму разодрать самого себя в кровавые клочья.

Как будто искусство – это Что, а не Как!

Мир готов иметь дело с диктаторами, извращенцами и наркобаронами, но не выносит, если его тормозят.

Сладостная фантазия. Излечимый рак. [в качестве иронии]

Власть, время, гравитация, любовь. Те силы, что реально бьют тебя по заднице, всегда невидимы.

Все, чего я хочу от жизни, это жизнь. И немного рыбной ловли.

Мужество произрастает повсюду [...] словно сорняки.

Вообще все границы — условности, в том числе и между нациями. Человек может перейти через любую условность, если только вначале он в состоянии это замыслить.

В юности сердце играет чуть более фортиссимо, нежели голова.

Сочинять — значит быть одиноким до тошноты.

теперь я — отсверкавший фейерверк, но, по крайней мере, я сверкал. [ппкс]