Перцевая Людмила

Тасенька рисовала жирафа: длинноногого, длинношеего, с оранжевой шкурой в черный горох. Я решила ей помочь, и продекламировала известное стихотворение Гумилева:

«Ему грациозная стройность и нега дана,

И шкуру его украшает волшебный узор,

С которым равняться осмелится только луна,

Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,

И бег его плавен, как радостный птичий полет,

Я знаю, что много чудесного видит земля,

Когда на закате он прячется в мраморный грот»

Художница с готовностью пририсовала и грот, и пальмы, а вот по поводу волшебного узора, который украшает шкуру, призадумалась. Она должна была его увидеть! Тут же мы решили пойти в зоопарк посмотреть на настоящего жирафа. Мы доехали на метро до станции Баррикадная (разобрав заодно, что такое баррикада), поднялись на поверхность и тут же увидели помпезные башни на входе в Московский зоопарк. Тасенька прямо от входа кинулась к пруду, на осенней глади которого плавали и ныряли гуси, лебеди, утки всех мастей. Аристократической стати черный лебедь был, конечно, самым роскошным в этой толчее, но мою внучку сразили рыжие уточки: «Бабушка, они как водяные лисоньки, я таких никогда не видела!»

Ну, а дальше открытия были на каждом шагу. Во-первых, мы никогда не видели и белого тигра, который нервически метался по огромному вольеру за стеклом, не желая позировать. Зато черная пантера была так неподвижна в углу на полочке, что трудно было ее в этой статичной позе разглядеть. Вскоре мы нашли и жирафа, убедились в его стройности и волшебном узоре, который, разумеется, не чета черному гороху! Волков, вылезших из своего убежища, было жалко, они похожи на старые чучела, траченные молью. А вот лисичка и белки были так непоседливы, что и Тася запрыгала у вольера. Мы ходили очень долго и рассматривали все самым внимательным образом. Ну, представьте себе изумление малышки, узнавшей, что кроме летучих мышей существуют еще и летучие египетские собаки! Как же замечательно, что внучка моя может увидеть живьем и жирафа, и обезьян, и львов, и замереть у клетки с Розовым фламинго... И хорошо, что пока она может пройти мимо уродливой чугунной горы вездесущего Церетели, не обращая на этот кошмар никакого внимания. А у меня от этого металлического скопища людей-зверей-лошадей с торчащими пиками и мечами просто в глазах потемнело. Опять подумалось, а не боится этот человек вот такого зримого и нагло торчащего на всех перекрестках Москвы свидетельства своей бездарности? Перед будущим не стыдно?

Но не будем о плохом. Тася моя глаз не отрывает от гусей-лебедей, приходит в полный восторг от семейства снежного козла, онемела от грозной силы овцебыка: «Ой, бабушка, смотри какие рога во лбу!»

...Вернулись домой усталые, я - сразу на кухню, Тася - к своему жирафу. Через пять минут заглядываю, а по шкуре оранжевой вместо гороха - диковинные цветы!