Павлин Смородин

В многочисленных комментариях, ставших естественным следствием обсуждения скандала, необоснованно раздутого Татианой Севериновой, услышал неоднократные трактовки кочующего из поста в пост утверждения о, якобы, корректировке условий конкурса, допущенной Организатором на стадии модерации.

Хочу попытаться разъяснить, что обвинения в нарушении правил конкурсного модуля зачастую несостоятельны.

Условий он не нарушал.

Ни в коей мере!

 

В чём суть обвинений?

В том, что Серёгин допустил на конкурс не рассказы, а анекдоты, высказывания, притчи, афоризмы.

О том, что выше перечисленные словесные миниатюрки рассказами не являются.

 

Давайте трезво посмотрим на проблему данного конкурса.

Начнём с того, что в чистом виде, таком, как определяется понятие «рассказ», в различных авторитетных источниках из области литературоведения, дающих ясное и чёткое представления о жанрах, нет ни одного упоминания о существовании рассказа столь ограниченного объёма.

Я, насколько мне позволила память, знаю о наличии сборника рассказов, состоящих из 55 слов.

Не спорю, если сильно поднапрячься, то вполне возможно написать такой коротенький рассказик, отвечающий предъявляемым к нему необходимым требованиям.

Но то 55, а не 6 (да ещё с учётом предлогов и союзов, что означает, что выразить мысль придётся в гораздо меньшем количестве слов)!

При 6 словах мы сталкиваемся с тем же парадоксом, что и в законе о больших и малых числах в математике.

На первый взгляд может показаться, что числа имеют общие, одинаковые для всех чисел закономерности поведения.

 

Но это, увы, не так!

Практика успешно опровергла подобные убеждения.

В малых числах действуют свои, свойственные исключительно им, законы.

Зачастую полностью противоположные!

 

Так и с шестью словами.

Данный объём произведения вынужденно требует только одного — лаконичности.

Где мы встречаем лаконичность в литературе?

Только в афоризме!

Кратко и ёмко!

Потому все разговоры о несоответствии работ, представленных на конкурс, заявленному жанру есть весьма поверхностые заявления, вводящие в заблуждение массового читателя.

 

Вернусь к условиям: «Итак, авторам предлагаем написать три рассказа, каждый из шести слов (предлоги и союзы включены в количество слов): 

один – с юмором, иронией; второй – грустный;  третий – пейзажно-философский (можно либо пейзажный, либо философский).

Главное! В рассказе должна прослеживаться драма. Мысль автора должна быть окончена».

 

Как я уже убедительно показал, философский мини-рассказ в 6 слов это и есть афоризм, никак иначе!

Что означает рассказ в 6 слов юмористической (иронической) направленности?

Какие бы варианты мы ни перебирали в изощрённом филологическом уме, неизбежно придём к однозначному выводу — это анекдот.

Причём мастерски исполненный и очень-очень лаконичный!

Других «жанров» в данном, предельно сжатом, формате и быть не может!

Следовательно, опытный Организатор умело и оперативно отреагировал на создавшуюся обстановку и не стал чинить препятствия авторам, по наитию предложившим единственно возможную форму миниатюр.

 

Теперь о наличии драмы в представленных на конкурс работах.

Возможна ли она в 6 словах? А почему бы и нет?

Те читатели, которые внимательно прочитали все мини-рассказики претендентов на победу, убедились в наличии таковых.

Другое дело, что при оценке наличия драмы в 258 произведениях естественны возникающие сомнения, можно ли данный конкретный мини-рассказ отнести к драме.

Нужно сильно поломать голову, чтобы попытаться отыскать в нём некие «драматические нотки».

При таком громадном количестве миниатюр это фактически невозможно!

К тому же на модератора давит пресс дефицита времени, отпущенного на приём работ.

Цейтнот грозил возникновением безвыходного положения!

 

Добродушный Серёгин не стал мелочно придираться и пропустил эти сомнительные варианты, предоставив таким образом самим читателям-оценщикам решить, имеет ли отношение каждая фразка к драме или нет.

Если нет, то конкурсант получит заслуженное снижение оценки!

Компромиссное, но очень верное решение в критической ситуации!

С этой проблемой Серёгин справился решительно и эффективно, как хирург, столкнувшийся с трудным выбором: иссечь или оставить орган без дополнительных анализов, на которые времени уже нет.

В противном случае больной благополучно умрёт прямо на операционном столе.

Серёгин не побоялся взять на себя громадную ответственность.

И иссёк!

То есть принял эти сомнительные работы.

(За что и получил по «полной» от его недоброжелателей!)

 

А теперь подумаем, в отличие от Серёгина справился бы каждый из нас с решением этой сложнейшей задачи?

Легко заниматься беспочвенным шапкозакидательством, но лень заглянуть вглубь проблемы!