Ковешникова Татьяна

1 апреля. Не разбудила.

 

2 апреля. Звонила классная. Сказала большое человеческое спасибо.

 

8 апреля. Утром обнаружила, что меня добавили в родительский чат. 119 сообщений! Вышла. Снова добавили. Написала пару эпитафий. Вышла.

 

9 апреля. Молчат, как соседи. Может, сын не так уж неправ?

 

10 апреля. Надеюсь в одно прекрасное утро быть добавленной в чат акционеров «Газпрома».

 

13 апреля. Писала «Тотальный диктант». Вечером диктовала тоталитарный. Внутренний голос шепнул: «Не проверяй».

 

15 апреля. Уверял по телефону, что написал диктант на 5. Засомневалась. Принёс 5. Требовал сатисфакции. Предложила экзекуцию. За три в прошлой четверти. Вспомнил фольклор про выколотый вон. Говорил о милосердии и сердобольности как о неопровержимых фактах, доказывающих, что современное «сердце» уже суффиксальный диминутив от старинного «серд». Потряс. Заикнулся о поощрении за изыскания. Сочла достойным и рассказала, как пишется «конъюнктивит».

 

16 апреля. Всё ещё надеюсь на «Газпром».

 

22 апреля. Принёс 4 листа с подписями. Первоклашки просят быть у них вожатым в школьном лагере.

 

23 апреля. Принёс 4 листа с подписями. 107 учителей заверяют: вожатский состав укомплектован.

 

25 апреля. Сотворил опус про омбиции в омнибусе. Полюбопытствовала, давно ли перешёл на иронические стихи. Оскорбился. Настаивал, что это гражданская лирика. Показала словарь. Сказал, что слышал про гонения, но не думал, что они коснутся и его.