Вьюжин Лев

Бывший работник органов, испитой и потасканный, всякий день сидел перед включенным монитором. Красные глаза его тупо и бессмысленно глядели в экран. Одна щека непослушно подрагивала, и время от времени по ней скатывалась такая же непослушная слеза.

В определённый момент Быраборг выходил из оцепенения, и, выставив перед собой два пальца в виде воображаемого пистолета, произносил: «Пфф… Пфф…», после чего сознание нашего героя вновь отключалось, непослушная слеза проделывала свой привычный путь, а взгляд возвращался в режим отупения.

Если подойти поближе, дорогой читатель, то можно разглядеть на мониторе напечатанные строки, которые, по-видимому, были последними в сознательной жизни Быраборга. И они же, скорее всего, завершили какое-то неизвестное нам произведение.

Думаю, что нас не обвинят в неприличном поступке, если мы прочтем написанное Быраборгом, тем более что спросить разрешения все равно не у кого.

Вот эти душещипательные, бьющие в самое сердце строки:

«Я был дерьмом — частенько и по собственной воле. Мне это даже нравилось порой. Я совершал мелкие пакости, творил исподтишка гадости. И подлость не обходила стороной мои поступки. Зависть и гордыня, бывало, заглядывали ко мне и вели мою руку по кнопкам клавиатуры. Было, было… Но разве это грехи? Ведь я мог стать таким дерьмом, такой мразью и сволочью, что содрогнулись бы небеса многих и многих интернетных пространств. Я мог бы убивать и уничтожать — направо и налево, пачками и колоннами, без разбору и сожаления! Мерзость моя могла бы заполнить океаны всех известных поэтических соцсетей, но я же не сделал этого! Кто…»

На этом строки обрываются и я, читатель, ... плачу. Не знаю почему, но слёзы бегут из моих глаз. Ты тоже плачешь? Как мы с тобой похожи, мой читатель…

Вот опять, смотри, он выставил два пальца и шепчет: «Пфф… пфф...»