Северинец Кастусь

Два кочана капусты при нынешней дороговизне достались, считай, даром.

Несу их в подмышках, как баскетбольные мячи.

Не Сабонис, конечно, скорее, Похлёбкин.

Дома буду квасить!

Капусту, естественно…

Поточу большой кухонный нож, мелко-мелко пошинкую, добавлю, не жалея, морковки, заправлю, щадяще, солью и сахарком, приправлю горошинами чёрного и душистого перца, всыплю полстакана клюковки и перемну всё это руками, пока не появится сок с морковной рыжинкой и бордовыми клюквенными прожилками.

Тут главное – не перестараться, когда мнёшь.

Мять надо от души, но любовно, чувствуя пальцами и ладонями.

Перестараешься, получится размазня.

Будешь осторожничать, выйдет солома-соломой.

Так учила меня мама.

Натрамбую толкачиком шестилитровую кастрюлю, но не доверху, оставляя место для сока, который обязательно появится из-под гнёта.

…А в деревенском моём детстве у нас в погребе стояла огромная бочка с квашеной капустой. Капусту называли к и с л о й.

Мне, огольцу-маломерке, приходилось подставлять парочку кирпичей, чтобы можно было перегнуться через край, набрать её в большую миску и отнести в дом. Особая удача, когда попадались цельные половинки кочанов или парочка антоновок, заброшенных в бочку для аромата.

Кислая капуста под разваристую картошечку из печки да с лучком, поджаренным на скриликах-шмотках сала, не сходили со стола всю долгую зиму.

Мну капусту, вспоминаю маму, братьев, родню, грущу о детстве и думаю сам себе, что хотя капуста получается и с грустиночкой, зато она – мамкина.

Да, не забыть бы! Пока капуста будет денька четыре кваситься в тепле, надо утром и вечером протыкать её до самого кастрюльного донышка в разных местах.

Это чтобы горечь выходила…