Кейн

А помните те исчерпывающие ответы, которые каждый из нас получал на самые животрепещущие вопросы? Знаменитые «тебе ещё рано это знать» и «вырастешь — поймёшь»? Сказочное «Много будешь знать — скоро состаришься» и пугающее своей беспощадной рифмой «потому что потому — кончается на у!»

Я в такие моменты стоял, с грустью смотрел на отвечающего, и в моей душе с противным звоном рушилась хрустальная триумфальная арка, воздвигнутая в честь незыблемого авторитета и безграничного всезнания великих Взрослых.

То, что от неё оставалось — добивалось на семейных праздниках. У всех бывали эти изощрённые шабаши. Таившийся до поры, до времени стол-книжка вдруг излишне приветливо распахивал свои хлебосольные, полированные объятия, телевизор начинал совершенно бессовестно орать, пытаясь перекричать хрипящий про каких то там привередливых коней магнитофон, кто-то ходил к соседям занять стульев, ну или, на худой конец, табуреток, по квартире постоянно бегала чья-то совершенно обезумевшая двоюродная бабушка с дымящейся кастрюлей, не зная, куда бы её пристроить, на кухне громко и радостно звенели посудой и кричали тёти в очень нарядных платьях, а в открытую входную дверь густо тянуло табачным дымком и подъездным холодом от куривших на площадке дядей в сизых пиджаках и угрюмых джемперах мелкой промышленной вязки.

И ты уже знал, что просто так тебе не уйти. Они не смогут спокойно есть и беззаботно пить, пока не спросят, в каком ты классе. Спрашивают все. Даже, кажется, мама. Не будет им покоя, до тех самых пор, пока не будет вполне логично подмечено, что ты вырос, и уже значительно больше, чем в прошлом году. Не уснуть им и без вопроса про невест, которые уже наверняка крутятся вокруг такого богатыря табунами.

Я знал, что такое невеста и вполне неплохо представлял себе, что такое табун. Так что воображение моё рисовало мне весьма мрачные и крайне сюрреалистические картины и хрустальная арка продолжала осыпаться.

Дяде Пете необходимо было знать, не нахватал ли я двоек, а тётя Таня заявляла, что мальчик обязательно должен выучиться на врача. У меня была хорошая память и я прекрасно помнил, что в прошлом году дядя Петя советовал мне быть двоечником и хулиганом, ибо только этот сорт людей, по его мнению мог чего-то добиться в жизни, а тётя Таня рекомендовала мне стать работником торговли или лётчиком. Я всё помнил и хрустальные колонны взрывались, обрушивая сверкающие перекрытия.

Горе было тем детям, которые посещали секции или кружки. Я не посещал, но я не всегда был единственным ребёнком на слётах родни, так что видел и слышал не по наслышке. Были, были и более несчастные ребята.

Им приходилось танцевать или петь, играть бабушке Шуре на аккордеоне или рассказывать стихи. Стихи, кстати, приходилось рассказывать и мне, поскольку это входило в обязательную школьную программу, а значит — спасения не было.

Дядя Петя ритмично кивал головой и, немного как бы даже дирижируя вилкой, в целом одобрял пение, и, плотоядно подмигивая, интересовался шёпотом, знает ли молодой певец ещё и вот такие песни. Далее шли весьма пикантные куплеты хриплым полушёпотом и на дядю начинали шикать женщины. Тётя Таня хвалила стихи и тоже начинала что-то вспоминать про бурюмглою, но, к счастью, довольно быстро сбивалась, теряла нить повествования и начинала кушать рыбу.

Фундамент арки на грохочущем бульдозере сравнивал друг отца с работы, который дымя болгарской сигареткой, призывал младшее поколение никогда не курить и, по возможности, не пить. Остальные участники торжества охотно поддерживали данное пожелание и мгновенно предлагали выпить как за это, так и за здоровье всех присутствующих, в том числе и детей.

Я довольно рано осознал, что основная масса взрослых, это непонятно по какой причине наделённые властью глупцы. Нелогичные, постоянно уходящие от прямых вопросов, годами оперирующие одними и теми же тошнотворными шутками ребята. Говорящие высокопарные, бессмысленные речи и свято верящие собственной говорильне типы с потухшими глазами. Им не интересны твои танцы и игра на аккордеоне, им не важно как ты учишься и кем станешь, им важно пошутить про кончающееся на у почему и, сладко затягиваясь «Родопи», посоветовать детворе никогда не начинать курить.

Со временем я вырос и мои худшие опасения подтвердились. Они почти все именно такие. Посмотрите, послушайте сами. Просто остановитесь и послушайте, что они все, все те, что вокруг вас — что они несут. Слышите этот бред? Видите дядю Петю? Тётя Таня с ним? Вот. Я же говорил. Расскажите им стишок, они это любят.

 

Яков Хренов