Damir Timur

Снова слушаю Франко Фаджоли.

Cara Sposa

Lascia Ch'io Pianga

И снова, снова Ombra mai fu.

 

Помнишь, когда я всё ещё валялся в нейрохирургии, но уже был в сознании, и даже мог что-то говорить, но быстро уставал и был совершенно разбалансирован эмоционально, мой текст о контртенорах обсуждался в Музыкальной Гостиной?

Участвовать в этом у меня не было сил. Но я прочитал разные суждения, в том числе и такое, что эти голоса пропагандируют геи, потому что им нравится, когда мужчины поют «женскими» голосами.

 

Иногда люди своими заявлениями просто убивают.

 

Я снова в жесточайшем ступоре.

Мыслей туча, они приходят в голову все сразу, и ни одна не прорывается во вне. Мне столько есть что возразить на подобные стереотипы и жесточайшие заблуждения, но я просто теряюсь в множестве доводов против глупейшего, дремучего из самых дремучих заблуждения и тупой, непробиваемой уверенности этих людей в собственной правоте.

Я оторопело, молча читаю и перечитываю эти слова и закрываю глаза, чтобы не сорваться на матерные крики, площадную ругань, чтобы не разволноваться ещё больше и не сдохнуть после всего, что я всё-таки пережил, выжил и, наверное — буду жить дальше.

 

Дыши.

Дыши глубоко и медленно.

И слушай.

Слушай, как Франко Фаджоли поёт ясным, чистым, сильным, мощно-диапазонным контртенором волшебную, божественную музыку Генделя.

И плевать, что опера о Ксерксе комическая.

В том, что он поёт столько красоты, боли, смирения и любви.

Он полюбил. Полюбил не взаимно. Узнал об этом потому, что был обманут.

Он царь.

Он может приказать. Взять всё, что пожелает, не спрашивая о желаниях и чувствах других людей, но…

Его не любят, а брать «любовь» против воли не имеет смысла. Это не принесёт ни счастья, ни даже низменного удовольствия. После такого будет только горечь, стыд, ненависть и боль.

Его безответная любовь остается с ним и не причинит никому горя.

 

В словах нет ни слова о любви. Но не понять того, о чём поёт Ксеркс — невозможно. Это не о тени, не о дереве, не о весне.

Тени здесь нет — надежды больше нет. Нет тени под кронами — каким бы всё не казалось чудесным, на самом деле ты умираешь от этой безответной любви.

И то, что ничто не потревожит чистоты и свежести зеленеющего платана, значит, что сам царь не посмеет ничем потревожить чужое счастье.

Но для него самого — тени здесь нет, больше нет тени под кронами…