Сергей Крюков

Журнал "ПЛАВУЧИЙ МОСТ", № 3(23)-2019

 

Сергей Крюков

 

Жизнь-река

 

Об авторе: Родился в 1954 г. в Москве, где и проживает. Отец был разработчиком авиаприборов, мать – экономистом. Поэт, прозаик и переводчик, представлен в журналах «Поэзия» и «Проза» МГО СП РФ, «Московский вестник», «Дон», «Плавучий мост», «Перископ» и др. Автор 3-х книг лирики. Редактор литературного журнала «Перископ». Один из основателей и арт-директор Клуба «Литературные зеркала» Торгового дома «Библио-Глобус» на Мясницкой.

 

* * *

А жить бы век – в уединенье кротко,

На берегу, вдали от суеты,

Где лишь одна двухвёсельная лодка

Вмещает все надежды и мечты, –

 

И стонущим заокоёмным летом,

Едва нагую трепетную высь

Лучи разбудят первородным светом,

Туманом над рекою вознестись…

 

Лазоревый ангел

 

«…Где ты, мой ангел лазоревый?..»

Елена Ковалёва, «Каргополь…»

 

Лазоревый ангел

В лазоревом небе парит.

Кто верит – увидит

И ясно заплачет навзрыд.

А кто-то смеясь отмахнётся

Небрежной рукой –

И облачко нежно

Сольётся с небесной рекой…

 

Лишь ясному – зренье,

Лишь верному – вера дана.

Моё поколенье…

Судьба его так холодна!

Кто знает, что стало б со мной

И с такими, как я,

Когда бы не ангел

Над бурной рекой бытия…

 

Когда-то всё сгинет –

И вновь возродится на свет.

Надменной гордыне

В веках оправдания нет.

Но благостен тот,

Кто безудержно плачет навзрыд,

Когда на лазури

Лазоревый ангел парит…

 

Снегопад

 

Кто-то с неба рассевает конфетти.

На лету их ловит мальчик лет пяти.

То припустится вдогонку во всю прыть,

То подпрыгнет, чтоб ладошками схватить… –

И забавней ничего на свете нет.

 

И не помня, сколько мне сегодня лет,

Я и сам бы с наслаждением пошёл –

Зиму-зимушку подёргать за подол.

 

Дны

 

Донья бывают лишь у вёдер,

кастрюль и бочек…

 

У реки – два дна

Или больше дон.

Я нырял два дня

Или больше дён.

 

Я стоял на дне,

Баламутя ил, –

И навстречу мне

Холод бездны плыл.

 

Я достичь не мог

Нижних дон реки,

А на дне у ног

Били родники.

 

Так в терзании

Проходили дни –

В непознании

Оставались дны…

 

Души мечутся

В вечном поиске.

Человечество –

В душном поезде.

 

Тонет время-ртуть

В пролетевших днях.

Отыщу ли путь

В многослойных днах…

 

Сушь

 

Год выдался безжалостным,

Преступным.

От засухи река почти мертва.

И, сделав заповедное доступным,

Сомкнулись с берегами острова.

 

Приподнялись береговые склоны,

Протоки обнажились, обмелев.

И ветер иссушает луг зелёный,

Пронзительно стеная нараспев.

 

Бесстрастно обращая землю в камень,

Лучи из глины черепки спекли.

И даже скорпионы с пауками

От солнца скрылись в трещинах земли…

 

И всё бы ничего. Пройти смогли бы

Мы по любому Божьему пути.

Но – ни зверью прибрежному, ни рыбе

Теперь от человека не уйти…

 

Кукушка

 

Скрылись из виду пушки,

Погрозив на плацу…

В День Победы кукушка

Заходилась в лесу.

 

Я не ждал и не чаял

В дальнем крике красот.

Но звучал, нескончаем,

Долгих лет пересчёт…

 

Замерев в миг полёта,

Запускалась опять,

Словно мирные годы

Принималась считать.

 

И в кукушечьем крике,

Гулко нижущем лес,

Потускневший Великий

День Отчизны – воскрес.

 

Бабочка

 

Четыре лепестка

И крошечное тельце –

Порхает у цветка

Творение умельца.

 

Но кто тебя создал?

По Божьей ли указке

Вдохнули в твой сандал

Души живые краски?..

 

Разгадка не близка.

Из тысячи вопросов

Найдёт ли у цветка

Загадочней философ!

 

В догадках сбился с ног,

Не ведая исхода…

А миром правит Бог

По имени –

Природа.

 

Водопад Гремячий

 

В холодной купели Гремячих источников

Вода, как в колодце, сиза.

В неё окунуться безудержно хочется.

По брёвнам сочится слеза.

 

Среди водопадов, свергающих кручею

Святую капель с высоты,

По Божьему замыслу – или по случаю? –

Цветут голубые цветы.

 

Неделю цветут – мимолётны и выспренни…

О, вспыхнувший разум, остынь! –

Затем ли на склоне – под быстрыми искрами

Пробилась небесная синь,

 

Чтоб ярко напомнить бродяге беспечному,

Нашедшему рай на скале,

Что в жизни его – даже самое вечное –

Не вечно на грешной земле?..

 

Счастливое село

 

– Село я видел. В том селе

Счастливым был любой.

– А много ль храмов на земле,

Отмеченной тобой?

– Не видел храмов я вокруг,

Но даже среди дня

Я замечал во взглядах вдруг –

Мерцание огня.

– А что ещё ты замечал?

Не видел ли порой,

Как отрок к небу обращал

Молитву над горой?

– Порой ночною при луне

Не прерывался смех,

И в самом сокровенном сне

Я помню радость всех.

– Послушай, путник, не зови

За счастьем в то село.

Темны селяне. В их крови

Живёт земное зло.

В погасших душах при луне

Горит злорадный свет.

В его неправедном огне

Любви и Бога – нет.

 

* * *

Я устал не дарить тебе розы,

Не водить в рестораны тебя.

И из пылкого сердца занозы

Вынимать утомился, скорбя.

 

Расставаться с тобой на полгода –

И глядеть через створку окна,

Что без нас вытворяет погода,

Как без нас полыхает весна…

 

Но – хотя бы на миг я поверил,

Что грустишь ты со мной наравне, –

Знал бы я, для чего – все потери,

Для чего эти подвиги – мне.

 

Чёрная метка

 

Чёрный журавль,

Чёрный аист и бурый медведь… –

Чёрные метки на солнечной карте Курильской.

Словно природа смогла сквозь века разглядеть

Нашей истории путь,

Непрямой и бугристый.

 

Сколько веков

На Курилах – тугая война

Косит людей – россиян, и японцев, и айнов.

Не потому ли, что метка уж больно черна

Здесь по велениям Неба,

Отнюдь не случайным?

 

Многая лета, –

Кричу в восходящую синь, –

Всем, кто оставит в веках негасимую память!

Только в ответ – колокольное эхо: «Остынь! –

Мало ли, что вам взбредёт

За собою оставить!»

 

Пирс

 

Пирс облизан, изглодан, избит.

Закалён – перегрет и остужен.

Многолетний его монолит

Морю так же, как берегу, нужен.

 

Зелень космами вьётся у свай,

Испещрённых гирляндами мидий.

Словно ветру открытый трамвай

Задремал в заржавевшей обиде.

 

Здесь совпали лучи всех начал

И лучи завершений маршрутов.

А подумать – обычный причал,

Выступающий с берега круто.

 

Словно искры слетают с иглы –

В бесконечное грозное море.

Так стекает сквозь призраки мглы

И моё неприметное горе.

 

* * *

Застывшие волны ночных облаков

Под месяцем тихо плывут,

Качая на шхунах сутулых веков

Живое обличье минут.

 

И ели под снегом склонили крыла,

Колышет их ветер-баюн.

И рвётся летучих мгновений стрела

Нанизывать тысячи лун.

 

И нет в этой жизни – ни бед, ни границ,

И лунный полуночный свет

Извечен на кончиках чутких ресниц…

А может, и смерти-то – нет…

 

* * *

Обходя по Владимирской воле

Шелестящие рожью поля,

Видел я, как в распахнутом поле

Смотрит в небо земля.

 

Я сегодня, как будто впервые,

На мгновенье остался без слов,

Засмотревшись в глаза заревые

Полевых васильков.

 

Impressum