Перцевая Людмила

Мои худшие опасения подтвердились – выставка в ГМИИ им. Пушкина, на которой должны были встретиться шедевры французской живописи рубежа 19-20 веков из этого музея и Эрмитажа, организована не самым лучшим образом. Разумеется, привлекательность самых ярких представителей этого периода делает свое дело – публика пребывает в ажиотаже и третий месяц толпится в очередях! Однако 200 тысяч с небольшим за истекшие месяцы - это не миллионы на выставках Третьяковки. Видимо, музейщики под руководством нынешнего директора Марины Лошак не шибко постарались и нас не порадовали. Увлекшись идеей поднять реноме купцов-коллекционеров на достойную высоту, они нанесли ущерб восприятию картин. А ведь на художественной выставке, как тут не крути, главный объект – полотно, к нему приковано всё внимание, его умные музейщики стремятся подать наивыгоднейшим образом!

У этого музея в отличие от Третьяковки нет достаточных площадей для сменных экспозиций и целевых выставок. Разве что самая сердцевина: центральная большая лестница упирается в большой выставочный зал, по ее бокам – две достаточно вместительные галереи, которые приводят в зал поменьше, прямо напротив (через лестничный проем) большого. Обычно здесь и размещают гостей, с комфортом и почтением. Увеличить вместительность помогают в случае необходимости дополнительные стенды в большом зале и малом. На этот раз, помешавшись на идее «лестница – панно Матисса «Танец», весь большой зал отдали… этому панно! Напомню, что по заказу Сергея Щукина Матисс написал два панно, которые должны были в особняке купца размещаться в замкнутом пространстве лестничных пролетов. Художник сам называл это «архитектурной живописью», оправдывая декоративность плоскостей, покрытых чистым цветом, без полутонов! И вот это панно, вообще-то далеко от лестницы, одиноко торчит в огромном зале, словно это, по меньшей мере «Явление Христа народу»! Публика дико озирается, кое-кто делает селфи, но особенно тут рассматривать нечего – и все начинают искать, где продолжение экспозиции. Пространство обеих галерей тоже пустует, а вот малый зал полностью занят «иконостасом Гогена», практически повторяя авторскую развеску Щукина. И опять зритель вынужден искать, куда дальше-то? А дальше его приглашают от пустых залов перейти в относительно небольшое помещение, где разместилась коллекция Петра Щукина. Там в неимоверной тесноте (как в кладовке!) табакеры, поставцы, шкатулки, «Обнаженная» Ренуара, полотна неизвестных художников с панорамой Демидовских заводов, персидские миниатюры и еще какие-то предметы старого уклада!

При этом подписей у каждого экспоната нет, они сгруппированы в списки где-то на стене, и их еще надо найти, если, к примеру, вам хочется узнать, откуда прибыли все эти вещицы на выставку. Люди толкутся в недоумении, снуют туда-сюда, и, так ничего и не поняв, переходят в следующий зал. Прохождение по этому лабиринту, где представлены столь разнородные коллекции братьев Ивана, Дмитрия, Петра и, наконец, опять Сергея, настолько замысловато, что отвлекает от восприятия собственно художественных ценностей. Пикассо, Дерен, Матисс, перемежаются залами со старыми мастерами, личные вкусы и безвкусица купцов диктуют логику размещения и вносят сумбур в восприятие.

Спрашивается, почему в большом зале и на галерее нельзя было разместить коллекцию главного и наиболее удачливого собирателя - Сергея Ивановича Щукина, если уж в этом пространстве большое панно Матисса «Танец» и гогеновские полотна? Зачем надо было среди слепков римской скульптуры размещать предметы купеческого быта – что тут за аналогии? И вопросы такие возникают на каждом шагу.

Допустим, яркие полосы цветастых ситцев от потолка до пола еще служат прекрасной декорацией на входе, на большой лестнице, рекомендуя Щукиных как крупнейших торговцев текстилем. Но когда эти же яркие кричащие полосы гуляют в залах с картинами и соперничают с полотнами своей базарной крикливостью, я понимаю, что сегодня – не их день, не художников и не их творений. Главные тут – преуспевающие торгаши.

Не хотелось бы говорить о такой мелочи, как обязательные в любом музее выставочные бесплатные буклеты со скупой информацией и планом выставки, Третьяковка их всегда печатает, ГМИИ им Пушкина с приходом Лошак перестала это делать, видимо, из соображений экономии.

К счастью, собрание французов и этого музея, и эрмитажное мне хорошо знакомы, визитеров из Европы на этот раз практически не было, так что я успокоила себя тем, что приду полюбоваться на полотна в другой, несуетный день, когда все будет на своих местах. А само по себе посещение выставки побудило меня вспомнить московских коллекционеров; как всегда, обложилась старыми монографиями, биографиями, каталогами и статьями и смогла что-то из нынешних конъюнктурных заявлений устроителей выставки опровергнуть, а над чем-то посмеяться от души.

Как нибудь обязательно напишу эссе «Щукины – мифы и реальность». Пока же хочу поддержать рецензента из «Коммерсанта», который заметил, что выставка продекларировала простую, как репа идею: бестолковые собиратели прошлого порой даже не очень хорошо понимали, что они покупают, оценить их потуги предстояло потомкам. Так же, как внукам наших олигархов, которые излишек своих капиталов иногда пытаются вкладывать в изобразительное искусство. Вспомним хотя бы Романа Абрамовича, который Дарье Жуковой преподнес целый музей современного искусства «Гараж», расположенный в ЦПКиО им. Горького.

Не могу достоверно утверждать, каким было собрание банкира Смоленского, уворовавшего средства вкладчиков банка «Столичный» и бежавшего в Израиль, но именно у него после переезда в Москву из Одессы начинала карьеру Марина Девовна Лошак. Сначала возглавила пиар-службу, потом стала директором «Московского центра искусств», принадлежащего Смоленскому, организовала там несколько выставок авангардной живописи. Была совладельцем бутика винтажной одежды, директором галереи, основанной нью-йоркским галеристом Гари Татинцяном, арт-директором собственной галереи. Все это при несомненной поддержке мужа Виктора Лошака – редактора влиятельных тогда «Московских новостей». Но с серьезными музеями, солидными собраниями не работала никогда.

Как Ирина Антонова могла ее сделать своей преемницей при столь именитом музее – до сих пор гадают все любители музейного дела в столицах! Нет, что ни говори, а и в жизни музеев бывают полосы необыкновенного сияния, как руководство ГМИИ им Пушкина той же Антоновой или Эрмитажа – Пиотровским, а бывают – провальные, если уж не совсем черные, так серые. И с этим ничего не поделаешь. Анонсированную выставку коллекции Морозова ждем с трепетом и страхом.