Тодд Леорнелла

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ:

 

Глава 3. ПОИСТИНЕ МУЖСКОЙ ЦВЕТ – КРАСНЫЙ!

 

Ну вот, прошел буквально год – и, то о чем все неустанно чуть ли не каждый день предупреждали, наставляя и грозя, случилось: мне, наконец, исполнилось шестнадцать лет! Как странно и… забавно! Кстати, Суини тоже, как ни умничал, а все равно не отвертелся: мы с ним по-прежнему ровесники.

Мои наивные воспоминания из детства постепенно вытесняла разбушевавшаяся юность. Сейчас я видела Суини Тодда совсем другим – чувственным, мужественным, характерным и мысленно уже звала его своим Прекрасным Демоном – самым симпатичным в преисподней! Да, непременно, Демоном: я в тайне обожаю мрачное, готическое и запретное! Гмм… ну, рога, копыта – это, безусловно – перебор, несовместимый с красотой. Их мы отбросим. Я представляю за его спиной распахнутые крылья цвета ночи… И, кажется, Суини уже начал бриться. Да, с такой практикой он непременно скоро станет наилучшим цирюльником в огромном славном Лондоне, как и его отец! А я открою магазинчик и буду продавать там самые аппетитные мясные пироги на свете! Вот так!

Пару дней назад, в день моего рождения, отец торжественно свернул и спрятал ремешок для воспитания моей неугомонной попки в небольшую деревянную шкатулку.

– Теперь, надеюсь, он нам больше не понадобится! – сказал он, ласково пошлепав меня пониже поясницы.

– Подари это мне! А хочу сохранить его! – неожиданно попросила я.

– Зачем?

Папочка удивленно поднял одну бровь, но я мгновенно сориентировалась:

– Так, пригодится… На память!

– Ну, бери. – Усмехнувшись, отец передал мне коробочку.

– Спасибо! – поблагодарила я шутливо и… кажется, едва заметно покраснела.

На самом деле у меня была одна секретная задумка, от которой я не отказалась бы ни за что на свете: испробовать однажды этот самый ремешок на моем обожаемом Суини! Попка у него покрепче моей и явно не такая мягкая. Интересно, какой же получится звук, если шлепнуть по ней сгоряча… без одежды? Сейчас, когда в шестнадцать лет, мне все без исключения разрешено, самое время претворить в реальность эту сокровенную фантазию – ведь неспроста же я так долго брежу ею! Или грежу всерьез?.. А-а, не важно! По коже пробегает сладостная дрожь, как будто я вдруг скинула одежду, а сердцу становится тесно в корсете. О, Боже, вот опять ОНО – дразнит, пощипывает и покалывает!..

Должно быть, я неисправимая чудачка! Все девушки мечтают, чтобы их возлюбленные оказались у их ног, – как старомодно, глупо и нелепо! – а я… ночами сплю и вижу, как любимый укладывается мне на коленки, послушно подставляя попку. Да что там – наяву в моем воображении мелькали пестрые картинки куда похлеще!

Отец мне часто объяснял:

– Нелли, ремнем наказывают вовсе не для того, чтобы просто сделать больно попе. К сожалению, без ремешка вещи совершенно очевидные почему-то остаются непонятыми. Потом проходит время, и появляются дурные привычки. Ты должна сама осознать свою вину и принять заслуженное наказание.

По-своему он прав, но разве можно сразу взять и поумнеть, когда и думаешь и чувствуешь разгоряченной попкой?

 

Вечером после небольшого семейного банкета, я, как обычно, заперлась на ключик в спальне… и с разбегу бросилась на мягкую кровать.

Само собою разумеется, заветная шкатулка лежала тут же, передо мной, с раскрытой крышкой. Зажмурившись, я с замираньем сердца в самых ярких красках вспоминала те грозные и… вопреки всему отчаянно желанные моменты, когда эта длинная, тонкая, гибкая змейка со свистящим шипением быстро жалила меня – по несколько раз сряду – в каждую голую ягодичку. Да так, что после попка еще долго ныла, когда садишься! А папочка за ерзанье и визги, чересчур уж громкие, порою вдруг защемит мне отхлестанную дольку двумя пальцами и, приоткрыв мою шальную попку, со звучным треском как стегнет по сжавшемуся междупопию – упругим кончиком… Ах-ах!.. Но, к сожалению, как ни ерзай и не вырывайся, такое удовольствие выпадало крайне редко… Я об этом подзабыла и давно уже перестала дергаться во время порки, даже для виду. А сейчас мне просто хочется кричать – неудержимо, чуть ли не со слезами! – неужели больше это никогда не повторится?

Я по-кошачьи мягко пробежалась к двери, настороженно прислушалась – в доме тишина. Для верности задвинула еще засов и, вприпрыжку подбежав к своей кровати, смелым движением обеими руками закинула подол на плечи и нетерпеливо сдернула свои розовые панталончики, как и полагается для примерной порки – до коленок! А затем бросилась на пышную подушку. Ах да, вот самый главный штрих!.. Я закинула сложенную вдвое черненькую змейку ремешка между голых ягодиц и, снова изо всех сил зажмурившись, точно от звонкого стежка, сжала свои пылающие «кругляшки»! Изящная серебряная пряжечка маленькой твердой льдинкой приятно обожгла меня: ой… ах!

В голове у меня, ярче полосы ремня на голой попке, вспыхнула безумная идея: «А ведь правда, истинно мужской цвет – красный!..» И все чарующие удовольствия и дерзкие решения, логично вытекающие из этой аксиомы, вихрем заплясали джигу в моем воображении, словно в калейдоскопе, постепенно обретая форму и ослепительные краски огромной – во всю стену! – авторской эротической картины… «Ну что ж, вкусняшка-Суини, – шепнула я во тьму с озорной улыбкой, – проверим, идет ли тебе красный! Да, нет – я даже и не сомневаюсь, что идет! Все его оттенки!.. Главное не перестараться и не перейти на синий! Ой!..»

Этой ночью я сладко заснула… не вынимая из расслабившейся попки ремешка.

 

Как это опьяняет – без капельки вина! – хозяйничать на кухне вдвоем с любимым, в каждом движении упорно пряча и… легко угадывая все тайные капризы до единого. Сегодня, мистер Тодд, я зорко вижу тебя насквозь – как этот персиковый сок через прозрачное стекло граненого стакана! Я ничего не упущу… и не СПУЩУ, кроме кое-чего – но это чуть попозже. Я озорно подмигиваю и улыбаюсь ему с видом заговорщика.

Отец уехал из столицы на пару дней, вполне серьезно поручив мне поддерживать порядок в доме. Нашел, кому довериться! Ах, папочка, за эту детскую доверчивость я горячо люблю тебя! А мы с Суини вот – пытаемся исполнить твое задание. Уверена, у нас получился. По крайней мере, у меня!

– Как жарко! – Мистер Ти, как я привыкла называть любимого, откинув непослушные волосы со лба, отбрасывает в сторону жилет.

В тонкой рубашке с парочкой расстегнутых пуговок на вороте, даже без шейного платка, с одной подтяжкой, соскользнувшей с сильного плеча, он так похож на дерзкого мальчишку, удравшего с уроков. Похож? Я разве так сказала? Да он такой и есть!

– Неужто так необходимо топить на кухне баню, чтобы испечь какие-то штук десять пирогов? – Шутя изображая недовольство, Суини повертел в руках еще сырую заготовку так, что из нее чуть не вытекла начинка.

– Ах ты, непослушная маленькая попка! – по привычке выкрикнула я и, подскочив к нему, с размаху шлепнула через штаны по пятой точке.

– Она не маленькая! – возмутился Тодд, нарочито сурово сдвинув брови и грозно наступая на меня. Казалось, кроме этого неловкого эпитета его ничто ни капли не задело.

– Тогда какая же?! – не унималась я.

– Она… – Суини вдруг остановился. – Она… Обыкновенная! – скромно отрекомендовался он и, успокоенный своим сравнением, направился к столу.

– Но она непослушная! – продолжала настаивать я, догоняя его.

Суини на секунду показался мне снова загнанным в тупик. Ага! Но тут его глаза насмешливо сверкнули, и он внезапно поставил вопрос ребром:

– А тебе какая нравится?

– Ну… – Я смущенно развела руками, чуть ли не до локтей покрытыми мукой. Да ладно, так и быть признаюсь, к тому же – смущение мне не к лицу!

– Как у тебя! – с вызовом выдохнула я. – Ой, ты весь белый, дай-ка отряхну! – И что есть силы принялась ладонью выбивать его штаны.

– Вот так ты чистишь новую одежду?! – Пытаясь увернуться, Суини опрокинул табурет, и мы в забавном, игривом танце закружились вдоль стола.

Все закончилось удачно пущенной мне на передник порцией варенья.

– Квиты! – довольно подытожил мистер Ти, усаживаясь на свою порядком «напудренную» попу.

«Это ты так себе решил!» – мысленно усмехнулась я, слизывая с фартука сладкую розовую кляксу.

– Хорошо, сейчас попробую вести себя, как настоящая хозяйка, – заявила я и, отправив пироги в большую печь, подошла к одному из шкафчиков.

«Боже, если папочка узнает, непременно отберет у меня ремень!.. Или купит новый крепче прежнего! – промелькнуло у меня где-то под прической. – Ну да ладно!» Я решительно протянула руку и достала из укромного угла… бутылку джина!

Отец по вечерам, не очень часто, но заглядывал сюда и становился удивительно веселым, даже тихонько напевал себе под нос. Потом, отчаянно жестикулируя, рассказывал мне сказку о головорезе-великане и маленькой принцессе, которая в него влюблялась… и, так и не закончив, отправлял меня в кровать. Ах, папочка, ты все поперепутал: принцессы не влюбляются в таких, а я давно уже не маленькая девочка, которой не заснуть без сказки! Зато – я это ясно видела – он чувствовал себя как никогда счастливым и довольным. А утром я украдкой проверяла содержимое бутылочки: оно все время уменьшалось на стаканчик. Вот, значит, где он прячет чудеса и приключения. Ну-ну! Осталось ровно на два раза или… разочек на двоих.

– О, посетитель! Добро пожаловать в мой магазинчик! – радостно воскликнула я, обернувшись, как будто только что заметила Суини.

Он догадался: началась игра! И подмигнул мне.

– Иду, иду! Присаживайтесь поудобнее! – Я суетливо откупорила бутылку, приготовила свои любимые граненые стаканы и жестом истинной, неподражаемой актрисы наполнила их золотистой жидкостью. – Извольте, промочите горло, пока пекутся пироги – самые вкусные в столице!

– Неужели? – Суини с уморительно серьезным видом пододвигает к себе стакан. Интересно, он действительно мастерски играет свою роль или и впрямь не видит ничего запретного в моей идее?!

– Только после вас, – коварно улыбаясь, кланяется он.

Ах ты!.. Не может быть – боишься?!

– Ничего я не боюсь! – дерзко вскидывая голову, заявил Суини.

Да он же в наглую читает мои мысли!

Ну, была не была! Сжав стакан покрепче, подношу его ко рту… нюхаю, вздрагиваю – ах!.. перестаю дышать – назад дороги нет!

– Вместе! – командую я и мужественно, в три порывистых глотка, вливаю себе в горло огненную жидкость.

Секунды через две мы дружно и с огромным облечением кладем на место опустевшие стаканы… Как жарко и – как хорошо! Мы смеемся друг другу в лицо, покрываясь румянцем, как от быстрого бега. Сердце скачет, обезумев от восторга.

– А сейчас… – Покачнувшись, я ласково и одновременно строго приподнимаю Тодда за ушко с его места. – Сейчас я накажу тебя как следует!

– За что? – Суини изумленно смотрит на меня. Как знать – возможно, он по-прежнему подыгрывает мне?.. Тем лучше!

– За то, что пьешь! – бескомпромиссно отвечаю я и тут же, не сдержавшись, поглаживаю пальцем нежную впадинку между его ноздрей. Изящные, овальные – они похожи на семена акации… О, я, вероятно, окончательно сошла с ума!

– Ты же сама мне налила! – возмущенно восклицает он, по-мальчишески сжимая кулаки.

– А ты и рад стараться! Так, ну-ка живо идем со мной.

Слегка пошатываясь от волнения и нарастающего торжества, я аккуратненько повесила на спинку стула заляпанный передник, прополоскала руки и, снова ухватившись за то же маленькое ушко, повела Суини за собой.

– Если опасаешься споткнуться, лучше обопрись на мое плечо, – подкалывает меня Тодд.

– Замолчи: ты наказан!

До чего же забавно кого-то отчитывать, когда язык во рту готов свернуться, словно котенок на теплом подоконнике! Ну, наконец-то: вот и моя комнатка. С вишневыми обоями, залитая вечерним светом, она похожа на уютную морскую раковинку, в которой прячется не то моллюск, не то… чертенок.

Я поудобнее расположилась на кровати, легонько ударила себя по коленкам и строго поманила пальчиком Суини.

– Ну-ка иди сюда!.. Вернее – загляни в шкатулку на моем комоде и принеси мне то, что там лежит. Быстренько!

Суини нехотя поплелся выполнять приказ. А все-таки он мне подыгрывает, как ни крути! Я чуть не прыснула от смеха, когда он с ошарашенным лицом вытягивал за хвостик мою черненькую змейку…

– Что это – поводок… или уздечка? Ты будешь на веревочке меня водить?!

– Нет, успокойся, дорогуша, никуда мы не пойдем. Неси, неси сюда скорее… – торопила я его, постукивая туфелькой по полу.

Суини с недоверчивым видом подал мне вещицу и, не дожидаясь приглашения, уселся рядом.

– Ку-уда?! Вставай. Сейчас я буду разговаривать серьезно! Но не с тобой, а… с твоей попкой! – выпалила я без предисловий и сдернула с его плеча подтяжку. Пара нравоучительных шлепков – по каждой половинке, неуловимый поворот одной запретной пуговички, легкий ободряющий толчок – и все в одно мгновенье оказалось на нужном месте: темные брюки в тонкую полосочку – почти на самых бедрах непослушно брыкающегося мальчишки, а его дерзкая приподнятая попка – прямо под моей рукой! Как я и замышляла!

– Ах ты, противная девчонка! Обещала накормить пирогами, а вместо этого… – негодовал Суини, раскачивая мою мягкую кровать, как лодку в океане.

– Пироги не готовы, – отчеканила я строго, перекрывая голос бури. – А пока испечем-ка румяные, аппетитные… «булочки»!

Все… кажется, затихло. Или коварно затаилось перед очередным броском?

Осталось только приподнять рубашку. Я с трудом перевожу дыхание, пристально следя за каждым движением Суини. Медленно, дрожащими от нетерпения руками разворачиваю, как подарок… И вот мои ладошки уже обхватывают напряженные выпуклые мускулы, которые упрямо сжимаются еще сильнее. А по бокам обозначаются отчетливые впадинки… Я нежно пробегаю по ним кончиками пальцев, и тут… внезапная волна, вибрируя, прокатывается сквозь меня, шипя и пенясь… Еще, еще... И, наконец, захлестывает с головой – я каждое свое прикосновение буквально ощущаю его телом, не упуская ни единой ноты! Свершилось, мистер Ти! Я окончательно пьяна – зато, как никогда, трезво угадываю все твои желания!

Ах, эти завораживающе «волшебные» моменты, когда ты каждой клеточкой улавливаешь, как неотвратимо соскальзывают вниз штанишки, попке становится прохладно с непривычки, а щеки ярко наливаются румянцем!

– За… за неподобающее… поведение в гостях… – Мой голос прерывается не то от смеха, не то от нарастающего возбуждения. Тогда я крепче обнимаю твердый, гибкий торс и громко оглашаю приговор: – Мистер Суини… Тодд, вы заслужили наказание ремнем, сложенным вдвое. Пятьдесят ударов!

Где-то внизу гулко насмешливо хихикнули под кровать. Ах ты, проказник, ну держись!

Я решительно сжала кончики ремня и, хорошенько замахнувшись, щелкнула его по самой серединке правой ягодицы.

– Р-раз!

– Ай, щекотно! – тихонько засмеялся Суини и, качнувшись, едва не заехал мне в глаз каблуком.

Начало неплохое, учитывая, что я ловко увернулась!

– Так, это еще что такое?! – прикрикнула я на него. – Смирно лежи… и терпи!

Слегка погладив покрасневшую полосочку, я со свистом энергично начала стегать его, двигаясь поочередно сверху вниз по каждой половинке:

– Вот так… воспитывают… непослушных мальчиков… за мелкие провинности…

– Но это ведь не про меня? – шутливо запротестовал Суини, выглядывая у меня из-под руки.

– Конечно, нет! Сейчас я выдеру тебя за крупные проделки!

Я прекрасно знала, что ему не терпится получить гораздо крепче и больнее, но хотела наказать его еще немножко… ожиданием. Счастливчик! Я сама не отказалась бы от парочки десятков молниеносно жгучих поцелуйчиков ремня… прямо под кругляшками – там, где уже неистово пульсирует и временами трепетно сжимается самое дерзкое и своевольное мое местечко! А у Суини?.. Я слегка подергала коленками под пышным платьем… Ага! Да, явно кровообращение разыгралось у него не только в попе!

Вот он – пленительный, заветный миг, когда приятное покалывание перерастает в непреодолимое стремление к восторгу эйфории! А в зеркале напротив ясно отражается одна из тех миниатюр, что я так часто рисовала в своем воображении. Забавно – именно теперь, когда впервые в жизни мне нет нужды мечтать украдкой, и все запретное становится невероятно близким и доступным, я жадно представляю, как по МОЕЙ строптивой попке с треском гуляет ремешок! Чего же я, в конце концов, хочу на самом деле?!

– Нелл, если ты уже устала шлепать, я отправляюсь в угол! – раздался вдруг наигранно недовольный голос, и меня нетерпеливо дернули за юбку.

– Вот я тебе всыплю, разбойник!..

Суини мягко обнимает рукой мою лодыжку, и мне безумно хочется летать и петь!

Тонкая черная веревочка еще резвее замелькала в воздухе, электризуя самые чувствительные зоны, которых, может быть, еще ни разу не касались ни ремешок, ни розга, ни даже материнская ладонь. И я внезапно ловлю себя на мысли, что порка – это изящная и… мелодичная игра на самом необычном инструменте, любовно созданном изобретательной природой, а не руками человека!

– А теперь – за дерзость! – Я намотала ремешок на руку, и кончиком коротенького хвостика пощекотала приоткрывшуюся под моими пальцами ложбинку между ягодиц.

– Ты что задумала?! – вскричал Суини, изо всех сил пытаясь освободиться.

Рубашка соскользнула ему почти до самой шеи, волосы разметались в беспорядке, а темные глаза не в меру озорно блестели. Хмм… если бы ты и впрямь хотел удрать, давно бы уже вырвался!

– А ну-ка! – Я схватила Суини в охапку и поспешно уложила обратно. – Вот, получай, негодник: раз, раз, раз!..

Хвостик проворно скачет, звонко щелкая тот самый уязвимый темный уголок, о котором почему-то часто забывают воспитатели… Ой, ах! – от одного лишь этого шального отрывистого звука я готова завизжать, словно хлещут не Суини, а меня!

– Нет, только не туда!.. Там очень больно! Ай!.. Сильнее!

Еще ударчик – и мы оба с воплями в обнимку скатимся с кровати…

– Достаточно. – Закончив эту восхитительную порку, я нежно потираю раскрасневшуюся попку своего «воспитанника».

– Как, уже все пятьдесят? – изумленно выдохнул Суини, выпуская мое платье.

– А… А я… не считала! – в замешательстве вымолвила я.

Несколько секунд в тишине укромной комнатки слышно только, как ритмично тикают часы…

– Обманула! – возмущенно констатировал Суини, признавая собственное поражение – и мы расхохотались.

– Да, баловство ни к чему… хорошему… не приводит! – Я трижды с расстановкой мягко шлепнула его ладошкой по каждой ягодице. – Вставай!

– Приводит! – заявил он дерзко, выбравшись из моих объятий.

Я полностью была согласна с ним. Но разве можно так легко признаться ему в этом вслух?

– А тебе… чертовски идет красный! – Я озорно хихикнула.

Суини с любопытством попытался заглянуть себе через плечо.

– Тоже мне еще «воспитательница», – упрямо вскинув голову, отмахнулся он.

– А ну-ка, ну-ка!.. – пригрозила я, нарочито повысив голос. – Поди сюда!

Суини не спеша приблизился, всем своим видом изображая хулиганистого школьника. Боже, какой он симпатичный после порки!..

– А теперь твоя очередь! – горячо прошептал он мне на ушко.

– Что?! – Признаться честно, я была застигнута врасплох такой возможностью.

– Да, – убежденно настаивал Суини, – ты же ведь тоже выпила!