Иванна Дунец

«Жюль, вы — великий строитель мостов через космос, через пространство!»

Райнер Мария Рильке

 

Когда есть настроение (и повод) порассуждать о Вальпургиевой ночи, о том, что она значила для людей, живших так ранее нас, что разум осилить это расстояние даже не способен, о том, какой след она оставила в литературе и музыке, ты (вдруг) открываешь притчи Сюпервьеля и на несколько часов улетаешь в волшебный и нежный мир, созданный удивительным французом-уругвайцем и напрочь забываешь и о Фаусте, и о Мастере с его прекрасной Маргаритой, и о той самой Вальпургиевой ночи. Так бывает.

 

Но всё же пару слов о ней. Вальпургиева ночь, вернее упоминание о ней, впервые появилось в средние века в протоколах инквизиции. История удивительна сама по себе и просто напрашивается сюжетной мистической канвой и в литературные произведения, и в музыкальные, чем впоследствии не преминули воспользоваться и писатели (поэты), и композиторы. Но родоначальником сюжета в литературе по праву считается Иоганн Вольфганг фон Гёте. Его сон в Вальпургиеву ночь в «Фаусте», безусловно, вне конкуренции. Одной из любимейших её трактовок в искусстве считаю оперу Шарля Гуно «Фауст» (1859). В 1869 году для постановки в Grand Opera в неё был вставлен даже балет «Вальпургиева ночь».

(ссылка)

 

Невозможно не упомянуть и великого Гектора Берлиоза. Его «Фантастическая симфония» (1830) действительно фантастична не только своей заключительной частью — Songe d’une nuit de sabbat.

(ссылка)

 

И, наконец, Михаил Афанасьевич Булгаков. Вопреки многочисленным теориям о том, что посвящение Маргариты и бал Воланда проходят именно в Вальпургиеву ночь, Михаил Афанасьевич называет это время иначе — Весенний бал полнолуния, или бал ста королей. По-моему, он вкладывал некий иной (более трудный к прочтению, что ли) смысл, чем тот, который трактуется многими как просто «шабаш на Лысой горе».

(ссылка)

 

Но ночь отступила. Её так, по-детски, волшебно для меня сегодня прервал «Дитя волн». Жюль Сюпервьель. 1884–1960. Французский поэт. Лауреат многих литературных премий. Признан Французской Академией (гран-при за совокупность творчества). К сожалению, почти не узнаваем в России. Причина банальна — издана только одна книга (и то в прозе) и катастрофически малое количество переводов. Почему? Другой вопрос. Но, к счастью, есть энтузиасты, благодаря которым мы можем прочесть хоть что-то из Сюпервьеля.

 

«Рождение пальмы»

(пер. А. Давыдова)

 

Душа невидима, и все же бремя,

Но алчет пальмы эта пустота,

В душе изгибами, ветвями всеми

Играет горделивая мечта.

Душа, уже уставшая таиться,

Однажды встрепенется, и тогда

На то пространство вдруг распространится,

Куда и пальма будет принята,

Что от пьянящей истины хмельна;

Украшенный цветами ствол лоснится,

Ей в почве удалось укорениться,

Помахивая кроною, когда

В её густых ветвях присядет птица

Для созиданья счастья и гнезда.

 

Хорхе Луис Борхес посвятил творчеству Жюля одноименное эссе, в котором говорил, что Сюпервьель признавал над собой власть только языка Мифа, который принадлежит: ночи, детству и озарениям сна. Знаете, он, и правда, волшебник. Прозу его сравнивают с работами Ханса Кристиана Андерсона. Стихотворения его мелодичны, невероятно нежны, светлая грусть передается невольно, и вот вы уже

 

В лесу, где время замерло,

Огромный рубят ствол.

Зияющей колонной

Над бездыханной кроной

Пустой дрожит провал.

Кружите, вейтесь, птицы,

Ищите гнёзд следы

В воспоминанье стройном

И ропоте беды...

(пер. В. Козового)

 

Более всего он страшился одного — быть непонятым читателем. Думаю, зря. Вот, скажите, как можно не откликнуться сердцем на эти строки?

 

Не мной ли порожден пёс обликом надменный,

Растерянный, под стать создателю Вселенной?

К тому же я и сам отчасти этот пёс,

В чьих преданных глазах читается вопрос:

Доволен ты собою,

И мною, и судьбою?

 

Я слышу бодрый лай и хриплое дыханье;

Он — я, но для речей не созданной гортанью.

Не может он найти страстям своим исход,

Такой, чем одарен весь человечий род.

Пусть для него и все мы

Так и пребудем немы...

(пер. А. Давыдова)

 

Прав был Рильке, Жюль — это великий строитель мостов через космос, через пространство...

 

Когда уходят все, возможно ль возвратиться?

Когда забыто всё, к чему нам розы цвет?

Сто улетевших птиц нам не заменят птицы,

Сидящей на плече. Тьма не заменит свет...

(пер. Ю. Денисова)

 

1 мая 2019