Лёвица Константин

Маленький Человек.

 

Маленький человек шел своей привычной дорогой, дорогой обыденной, где-то ровной, где-то извилистой. Где-то он мог легко сбежать под уклон, где-то ему приходилось преодолевать неглубокие ямы, а где-то и затяжные подъемы. Но эта дорога была ему знакома, она не вызывала у него усталости, грусти или невыносимо тяжелых мыслей. Скорее даже он любил ее, по-своему, непринужденно, уважительно, как, наверное, уважительно относятся к доброму хозяину преданные собаки. В конце концов, эта дорога всегда приводила маленького человека к нему домой, где его ждала его жена, такая же маленькая, как и он сам, такая же замысловатая, как и его дорога…

У них был сын, и всегда при мысли о нем в голове маленького человека возникало множество противоречивых дум. Одни были теплые и мягкие, как меховое одеяло, от прикосновения которого невольно становилось тепло и уютно даже в самые лютые морозы. Другие были полны суетливости, их было сложно контролировать, они сыпались одна за другой, как горох из лопнувшего мешка, они вспыхивали и затухали фейерверками на темном небе, оставляя после себя лишь призрачную дымку. Иные были тяжелыми, полными переживаний, сомнений и страхов. Эти страхи, думал маленький человек. Откуда в голове маленького человека вообще могут взяться страхи? Удивительное дело, ведь все, что есть вокруг, создано для того, что бы у него все было хорошо, что бы в голове у маленького человека не было страхов, ну, по крайней мере, не вызванных его внутренним воображением. Ведь есть люди, к примеру, которые строят дороги, ведь не может же такого быть, что бы эти люди строили эти дороги не для того, что бы по ним мог идти маленький человек. А для чего тогда строить эти дороги? Или может быть их должны строить другие люди? Или, к примеру, дороги должны быть другими для маленького человека? А может быть их строить должны были по-другому, для того, что бы по ним мог идти маленький человек? Ответы на эти вопросы не казались ему сложными, но почему то, проходя по знакомой ему дороге, он не мог избавить свои мысли от странной почти никогда не исчезающей, давящей тревоги. Нет, маленький человек не боялся идти по этой дороге, но мысли о том, что что-то, где-то, почему-то может пойти не так, все равно до конца его не покидали.

Или, скажем, что с ним может случиться в дороге? Ведь эта дорога столько раз им хожена, и так ему знакома. Он знал каждую мелочь. Вот здесь пересечение автомобильных дорог и трамвайных путей. В этом месте часты аварии, в час пик очень сильно затруднено движение и людям, будь они пешеходы, пассажиры или водители, всегда очень сложно разобраться в хитросплетениях сложной дорожной развязки. Чуть дальше его путь проходил по участку, не имеющему твердого покрытия, и в зависимости от погоды, проходя по этому участку, его обувь была или сильно запыленной, или утопала в серо-коричневой неприятной жиже. Таких или почти таких участков на пути к дому маленькому человеку приходилось проходить, наверное, больше десятка. Уровень их запыленности или разжиженности был различен. Маленький человек всегда мысленно жалел людей, которым, наверное, очень тяжело было отслеживать такой долгий путь, по которому маленький человек почти каждый день спешил на работу и обратно. И по причине тяжести слежения за всеми передвижениями маленьких людей по городу, а еще потому, что их было слишком много, тем, другим людям строительной профессии, наверняка, строить дороги для маленьких людей было чрезвычайно сложно, и невероятно расточительно. Несколько раз его путь проходил по красиво уложенным брусчаткой дорожкам. Как правило, такие участки проходили вблизи магазинов. В таких местах были нередки участки с зелеными насаждениями и живописно разбросанными мимо урны окурками и обертками от мороженого. Неужели так сложно, думал маленький человек, маленькому отмороженному донести окурок до урны? Но ответ на этот вопрос был риторическим и не требовал разумного объяснения. На пути маленького человека были пешеходные переходы без переходов для пешеходов, проезжие части в отсутствие ее твердой верхней части, отождествляющей ее с проезжей, и многие другие феномены современной российской действительности, наверняка встречающейся лишь на пресловутом постсоветском пространстве. Мысли об удивительном легко могли увести в сторону от неутомимой тревожности, но она, как назло, лишь ненадолго затихала, затаившись, и в самый непредвиденный момент всегда выползала наружу с мерзким шипением и радостной ухмылкой.

Каждый, кто участвует в дорожном движении на месте водителя транспортного средства, думал маленький человек, наверняка задавался вопросом о количестве водителей, сознательно соблюдающих правила дорожного движения. Насколько опасно переходить проезжую часть, продолжал думать маленький человек, в месте, где есть прорисованная дорожная разметка, указывающая на наличие в этом месте пешеходного перехода. И не верить ли словам знаменитого певца о том, что если верить глазам и ушам сумасшедших на проезжей части больше в несколько раз, чем это могло бы быть в разумных пределах. Маленький человек не чувствовал конкретной опасности, исходящей от проезжающих, сигналящих или стоящих в пробках автомобилей, но он ясно чувствовал нервозность каждого водителя, натянутые нервы, как струны и желание нанести тяжкие телесные повреждения оппоненту, возмутительно занявшему своим автомобилем место, назначенное первому свыше.

Путь продолжался, и чувство тревоги не покидало маленького человека ни на минуту. Как странно, думал маленький человек, продолжая свой обычный путь. Каждый ли человек испытывает чувство тревоги? Может ли это тревожное чувство зависеть от статуса, материального или семейного положения? Зависит ли сила этого чувства от возраста человека. Возможно ли это чувство в стране с отсутствием демократии, или какова степень его выраженности в стране, где каждый человек счастлив, ну, или, по крайней мере, большая часть маленьких людей? Вот, к примеру, взять для сравнения Россию и Швецию. Ведь проводятся же социологические исследования, опросы. Одинаково ли чувство необъяснимой тревоги у среднестатистического шведа и среднестатистического жителя России? Одни ли заботы у того и у другого? Испытывает ли, скажем, среднестатистический шведский маленький человек трудности с приобретением нового спортивного велосипеда еще более маленькому шведскому человеку, детского питания, одежды, памперсов...? Или сколько пар обуви и какого качества носит маленький шведский мальчик по сравнению со среднестатистическим мальчиком, живущим в России? Начинает ли маленький человек во Франции собирать деньги на свои похороны заблаговременно, страшась ему одному известной беды? В конце концов, должен ли кто-то в стране делать хоть что-то, что бы этого чувства постоянной тревоги не было у маленького человека. Или это чувство должно его преследовать всю его жизнь? Может быть, это чувство и есть смысл построения общества? Или это отличительная черта нашего общества? Это чувство неприятно, а, следовательно, каждый хотел бы от него избавиться или, по крайней мере, приглушить его. Значит, нужно трудиться, работать день и ночь, бояться, что тебя в любой момент могут лишить финансовой возможности приглушить это чувство. «Удивительно!», - воскликнул про себя маленький человек. Ведь все это очень похоже на запущенную стадию больного наркоманией, когда новая доза наркотика уже не вызывает чувства эйфории, но она (доза) жизненна необходима для того, что бы избавиться от неприятного чувства или приглушить боль и ломку. Так и нам, думал маленький человек, кто-то нарочно выдает немного финансовой возможности, что бы хоть ненадолго устранить гнетущее чувство обреченности.

Кто знает, какое чувство заставляет маленьких людей строить трехэтажные бетонные долговременные опорные точки со всеми необходимыми атрибутами агрессивной политики активных оборонительных действий. С решетками во все окна, с глухими заборами по три метра высотой, колючей проволокой и непременными постоянно тявкающими койотами на привязи. Не то ли изнуряющее чувство постоянной тревоги от неопределенной, но непременно надвигающейся, внезапной призрачной угрозы. Желание во что бы то ни стало защититься, отгородиться… А не от тех ли, кто по какому-то злому умыслу не устраняет факторы, привносящие в жизнь маленьких людей тревогу, но сознательно или неосознанно такие факторы насаждает...

А может чувством тревоги пронизаны все сферы жизни маленького человека? И тут маленький человек стал мысленно перечислять сферы жизни, вероятно, хоть теоретически, которые могло не затронуть чувство тревоги маленького человека.

Почему то вспомнилась недавняя необходимость устройства ребенка в детский сад. Ох, а ведь вся эта история была наполнена необходимостью решения самых сложных и эмоциональных задач. Бесконечные походы в местную администрацию, сбор бесчисленных справок, и постоянное, неотвратимое чувство, что ничего не получится, что твоему ребенку, вне зависимости от твоего волеизъявления и количества предоставленных справок, места в дошкольном учреждении не достанется. Досталось! Пусть не сразу, пусть не просто, пусть через новые окна и занавески, пусть через коленопреклонение перед заведующей детским садом, вида заместителя председателя межгалактического союза работников легкой промышленности. Да, подумал маленький человек, устройство ребенка в детский сад и его последующее посещение, добавило маленькому человеку седых волос. Следовательно, оно не может рассматриваться как не внесшее чувство тревоги в повседневную жизнь и настоящие мысли маленького человека.

Школа! О, это просто что-то из ряда вон выходящее! Бессонные ночи при попытке поступления в первый класс легко оттенялись впечатлениями от общения с работниками вожделенного храма образования. Очереди, ругань и снова новые окна и проклятые занавески! Зачем школьным и дошкольным учреждениям столько занавесок? И сколько небоскребов можно было бы остеклить теми окнами, которые родители вставляли… Куда только они их не вставляли. Затем, вино, кофе, конфеты, цветы. Опять цветы, конфеты, кофе, вино, окна и занавески. Господи… занавески! И она, Светлана Алексеевна! Этот монстр мог пожирать и вино, и кофе, и конфеты, и цветы, и, наверное, даже занавески, в количествах, превышающих возможность их разумного потребления. И при этом она оставалась всегда недовольна и всегда переходила на крик по силе обратно пропорциональный величине оплаченных маленьким человеком платных услуг школы. Это был и есть монстр божественного происхождения, по крайней мере, иная точка зрения неминуемо приводила к моральному и физическому уничтожению под корень непокорных, вместе с родителями, дедушками и бабушками обучающихся. Ее неземное присутствие незримо ощущалось во всех сферах деятельности тех, кто ее гравитационным полем оставался в сфере ее влияния. Иногда, Светлана Алексеевна даже приходила маленькому человеку во сне и ничем хорошим этот сон ему не сулил, если только он не успевал окропить ее святой водой и квитанциями об оплате дополнительных школьных уроков. Да, школа уж точно не могла быть не привносящей в душу маленького человека тревожных мыслей.

Мысли о работе маленький человек отмел сходу, как о своей работе, так и о работе жены. Уж слишком сильна была печаль в этих размышлениях. Печалили мысли о руководстве, о родственниках руководства, о родственниках родственников руководства, о друзьях родственников родственников руководства. Не говоря уже о друзьях самого руководства. И о финансовой невозможности попасть в списки даже друзей друзей родственников родственников друзей руководства. Маленькому человеку везде были закрыты двери и ему даже казалось, что в его документах кто-то специально поставил какой-то условный знак, отличающий его от других работников, не считающих себя маленькими людьми. Утешало только, что таких как он было больше, чем всех описанных выше друзей-родственников руководства.

Странно, ведь тревожных мыслей только последних двух аспектов хватило бы для получения заключения из психоневрологического диспансера о наличии душевного заболевания. Оставался лишь один вопрос, должен ли кто-то или что-то делать хоть что-то, что бы исключить из жизни маленького человека обстоятельства, порождающие тревожные мысли? Возможно ли вот так вот просто без окон и занавесок привести своего ребенка в детский сад или школу, а после этого не волноваться за их каждодневное пребывание в данных учреждениях. Должны ли маленькие люди, такие как он, просто спокойно работать и растить детей или это осознанная необходимость в преодолении вечных препятствий на пути к счастливой жизни. Профессионализм работников это необходимость или случайная погрешность в вечном круговороте непредвиденностей, которые кто-то мог бы предвидеть и может бы даже устранить? С другой стороны, маленькому человеку уже так часто разъясняли про замкадное жизнеотсутвие, о том, что его самого, маленького человека, те, кто могли бы устранить печальные непредвиденности, рождаться собственно и не просили, и куда, в конце концов, нужно идти тем, у кого нет миллиарда денег.

Конечно, маленький человек задумывался и о том, кто он по отношению к немаленьким людям, зачем им нужны, такие как он, и, что самое главное, зачем ему нужны такие немаленькие люди! Но все маленькие люди все чаще советовали ему эти мысли не развивать, а редкие немаленькие живописно вырисовывали нерадужные перспективы далекого и не очень всеобщего будущего…

Путь его продолжался. Стремительно проносились мимо красивые и не очень автомобили, мелькали навстречу угрюмые лица таких же как и он маленьких людей.

В голову, вдруг, полезли воспоминания о прошлогоднем вызове скорой медицинской помощи родственнику, о не таком далеком вызове доктора на дом затемпературевшему сыну и о безуспешных попытках записаться на прием к врачу-хирургу его супруги. «Говорят во многих странах платная медицина», - думал маленький человек, иронично вспоминая, что ни один факт заболевания ОРВИ его ребенка не обходился без необходимости оплаты услуг частной детской клиники. И не то, что бы бесплатной альтернативы у маленького человека не было… Но разумная альтернатива сулила все те же заключения местного психоневрологического диспансера. Один и тот же работник двух диаметрально противоположных медицинских учреждения, порой, вызывал непреодолимое желание номинирования его на премию Оскар за лучшую роль второго плана печальной мелодрамы по имени российская медицина. О вызове скорой медицинской помощи маленький человек помнил смутно, однако хорошо вспомнил две капсулы, таких схожих друг с другом внешне и таких различных по количеству вкладываемого в них внутреннего семейного валового продукта. Он помнил вызов доктора на дом, по причине заболевания его сына, вернее неудавшуюся попытку дозвониться, удавшуюся попытку доехать до поликлиники самому, неудавшийся разговор с удавшейся регистратором, поиски карточки и удавшийся на этот раз разговор с уже неудавшейся медсестрой. При всей, казалось бы улыбчивости пройденной жизненной ситуации при взаимоотношении с российской медициной, мысли об этом аспекте жизни маленького человека оставались серыми и тяжелыми. Думы о стоматологии, о больницах, о самой возможности госпитализации в наши больницы, бросали в неприятную мелкую дрожь.

Если кто-нибудь когда-нибудь пытался добиться справедливости в судах нашего российского правосудия, наверное, вряд ли будет уже так сильно печалиться о российской медицине, продолжал мыслить маленький человек. Ему почему то пришло на ум сравнение попытки добиться правосудия в нашей судебной системе с попыткой пробития головой кирпичной кладки в полкирпича толщиной. Ведь никто не станет утверждать, что это невозможно. При этом попробуй ее пробей. Он вспомнил подачу заявления, его возврат, потом подачу иска взамен заявления, потом додачу иска, потом подачу жалобы на возвращение иска. Потом уже додачу жалобы на возвращение иска, попытку обжалования оставления жалобы без движения и попытку апелляции на возвращение жалобы на возвращение иска, который был подан по рекомендации суда взамен первого заявления. Нет, думал маленький человек, судебная система вызывает только тревожные мысли. Мысли об отсутствии в ней здравого смысла.

Ну, хорошо, представим, что нам не приходится работать и, следовательно, нет тревожных о ней мыслей. Предположим, у нас нет детей, значит, тревожится о них нам не пристало. Мы никогда не болели, не болеем и не заболеем в ближайшем будущем, ни мы, ни жена, которой нет, ни дети, которых мы не родили, так как нас об этом никто не просил. Нам нет резона обращаться в суд, так как все у нас идеально, да и нас в суд никто не пытается вызвать, да и зачем, если у нас ничего нет.

Автомобиль! Ведь это так просто. Можно ли иметь хотя бы автомобиль, что бы все что с ним связано, вызывало лишь приятные эмоции? Автомобиль, новенький, подаренный, вкусно пахнущий, только что из салона. Приятные фантазии захватили маленького человека, пока не промелькнула мысль о страховке. Страховка, она же ОСАГО. Маленький человек невольно поежился. Как можно придумать обязанность, не выдав при этом каких-либо вменяемых прав для их обеспечения. Что же это за особый вид садизма немаленьких людей над маленькими. Не так давно канули в прошлое многосотенные очереди в страховые компании, минули времена, хоть и не до конца, законного навязывания дополнительных услуг маленьким людям. И, вдруг, как гром среди ясного неба – аббревиатура «КБМ». Это удивительный, неповоротливый, прожорливый динозавр. Очередная афера страховых компаний, успешная попытка обмануть государственную систему, если, конечно, она сама не является ее частью. Кто не сталкивался с этим динозавром, тот рано или поздно столкнется. И эта проблема придет из ниоткуда, вот так внезапно, нежданным ударом под дых. Когда уже оплачены налоги, непонятно откуда взявшиеся штрафы и пени, пройдены технические осмотры, вдруг выясняется, что по каким-то неведомым причинам, кто-то где-то что-то не туда нажал, выгрузил, поставил, напечатал… Нет, владение автомобилем в нашей стране, само по себе также наполнено множеством подводных камней, неожиданностей и каменистых дорожных ям на пути в прямом и переносном смысле.

Ну а если, к примеру, взять и поработать на себя? Открыть бизнес. Ведь это также очень просто! Стоит только сказать, что ты желаешь стать фермером, выращивать овощи, фрукты, ягоды, разводить кур, кроликов, свиней. Ведь наверняка немаленькие люди, перебивая друг друга, бросятся к тебе на помощь и словом, и делом, и финансированием. Они же существуют эти немаленькие люди, и о них маленький человек знал не понаслышке. Однако по той же непонаслышке ему было хорошо известно судьба знакомых неудавшихся пасечников, огучерников, помидорщиков и даже свине и бычководов. О незавидной доле российского фермера. Видел ли кто-нибудь взгляд жителя российской глубинки?

Значит, для того, что бы душу не разъедала неуемная тревога, вероятно, нужно не иметь семьи, друзей, имущества (как минимум автомобиля), работы, какого-либо заработка (что бы избежать общения с налоговой инспекцией) и никогда не болеть? Да, перспективка радостная, надо сказать.

Но путь маленького человека подходил к концу. На сегодня. Мысль о доме, сыне, любимой маленькой жене согревала ему душу, как горячий вкусный домашний ужин, наверняка приготовленный ему любимыми руками. И лишь каплей серной кислоты выжигала где-то глубоко разум тревожная мысль о теоретической возможности выжить маленькому человеку в условиях тотальной демократизации страны, о тотальных людях ее насильно демократизующих, полисе ОСАГО, Светлане Алексеевне, чудищах и… видавших всякие российские виды школьных занавесках...