Veteranus

Аналитика стихотворения-лидера отборочного тура Летнего Кубка-2017

1)

 

Небо - небрежно рвано.

Туча - большая булка.

Ласточки-дельтапланы

Чертят на небе буквы.

 

1а) небо

 

В первом катрене автор частично вводит элементы пейзажа: небо, туча, ласточки.

Характеристика неба – рвано небрежно.

Значение слова «рваный»: а) потерявший целостность в результате разрыва, слишком сильных необратимых деформаций

б) выглядящий рваным, имеющий неровные края

 

Семантика слова «рваный» предполагает такие переносные значения (а значит, и скрытые ассоциации):

- рваные раны

- рваные одежды

- рваная бумага

- рваный ритм

- рваные облака

 

В таком случае смысл прост: нам показаны рваные облака на небе (буквальное изображение элемента пейзажа). Но рваные облака (часть) = небо рвано (целое). Символическое значение: небо не имеет целостности в глазах либо автора, либо ЛГ.

Слово «небрежно» характеризует действие, поэтому можно предположить, что облака не просто рваны, а небрежно кем-то разорваны.

Возникает вопрос: почему для автора важен именно этот образ действия – небрежность. Кто или что им характеризуется. Посмотрим, дает ли автор ответ на этот вопрос.

Но запомним: целостность неба нарушена небрежно: по небрежению? из-за небрежности? сознательно? неосознанно? Или скорее так: не особо задумываясь – типа как небрежно закрыть форточку, то есть закрыть ее неосновательно.

 

1b) туча

 

Второй элемент пейзажа выделяется гастрономической метафорой.

Какое сходство у тучи и булки?

- по цвету? Вряд ли.

- по форме? Продолговатая, с «надрезами», туча?

- по объему? Большая? Так именно и говорит автор: Туча – большая булка! Возникает вопрос:

Кого именно может удивить булка своим размером? Маленького ребенка, не так ли?

(Помню сам делал фото младенца 1,5 лет вровень с большой булкой. Класс! У дитя восторг!)

Но булка – это белый хлеб.

Второй и последний раз слово «булка» появится в конце с единственным атрибутом: ее крошит отроковица. Значит, исходя из текста и только из текста, автору важно точно, что некто может крошить тучу (небесную булку) наподобие того, как человек крошит батон. Но сработает ли этот параллелизм?

(NB! Перекличка с фразеологизмом «Ты на кого батон крошишь!»)

Хорошо. Что-то вырисовывается: первые 2 строки как бы рисуют небо глазами младенца, который ассоциирует тучу с большой булкой и облака с рваной бумагой (дети любят ее рвать).

NB! Перекличка с «Отче наш, иже еси на небесех, хлеб наш насущный даждь нам днесь!»

Цельное Небо рваное, а «небесный хлеб» – большой и целый.

Смысловой оксюморон: целое рваное, а часть – целая. Зачем это нужно автору? Игра смыслами? Или что-то иное?

 

1с) ласточки-дельтапланы.

 

Общее сходство ясно – по внешнему виду и по образу действия: летают. Не будем разбирать разницу аэродинамических характеристик полета ласточки и дельтаплана. Вместо ласточек можно поставить название любой другой небольшой темной птички, порхающей в небе.

Но, может быть, ласточка – это символ? Чего?

Говорят, что она символ плодородия, материнства, возрождения жизни, Афродиты, счастья, удачи и т.д.

Что к этому добавляет ассоциация с техническим средством под названием «дельтаплан»?

Похоже, что ничего. Отметим: в семантическом аспекте в структуре стиха «дельтаплан» – холостой выстрел, пустышка, разве не так?

И кто же способен распознать в ласточках дельтаплан – младенец, как бы имплицитно позиционируемый в первых 2 строках, подросший ребенок, иной ЛГ, автор?

К кулинарной семантике первого катрена добавляется еще одна – авиационно-техническая.

Насколько оправдано соединение этих семантических пластов?

 

1 d)

 

Но этому техсредству-птице автор ставит задачу:

на рваной бумаге неба на фоне тучи-булки полетом ласточек чертить буквы. Слово «небо» используется в 1 катрене дважды!

Скажем так: завязка есть – некий мессидж обещается.

 

Заменив всего лишь одно слово, верифицируем в 1 катрене ключевое понятие:

Облака - небрежно рваны.

Туча – как большая булка.

Ласточки как дельтапланы

Чертят, пролетая, буквы.

 

Семантика возвышенно-символического плана исчезает.

Итак, ключевое понятие 1 катрена: Небо.

 

 

2)

Буквы стремятся к Аve.

Aву Maria ладит:

Тысячелистник, мальва,

Тысячелетье, ладан.

 

2а)

 

Буквы стремятся к Аve.

Двоякое толкование-перевод возможно:

- буквы стремятся сложиться в слово Аve

- иные буквы стремятся к уже виднеющемуся на небе слову Аve

Как бы то ни было, автор вводит культурологическую религиозную компоненту: все знают, что Ave – это римское приветствие: Радуйся!

Возникает вопрос: почему именно оно пишется на небе? Кто кого приветствует?

Но так и непонятно из контекста, сложились ли буквы в слово или только к этому стремятся?

 

2b)

 

И здесь нам впервые показано человеческое существо: некая Maria, которая ладит аву, что в переводе на русский означает примерно следующее: налаживает, настраивает, готовит аватарку для виртуального «профиля».

Понятно, что в буквальном понимании речь здесь идет о нашей современнице.

Для переносного (религиозного) значения автор предлагает полунамек, ибо камуфлирует «Ave, Maria!» под игру слов «Аву Maria ладит».

Отметим, что семантика глагола «ладить» многоликая: «жить в мире», «приводить в порядок», «настраивать», «твердить одно и то же». Она придает дополнительные тона (от высоких до низких коннотаций) всей этой строке.

 

2 с) d)

 

В этих двух строках перечисляются «компоненты» «авы» Марии:

Тысячелистник, мальва,

Тысячелетье, ладан.

Три объекта материального плана, один объект – нематериального. Что это логическая ошибка ради игры слов? Такое впечатление, что это «тысячелетье» такой же «холостой выстрел» как и дельтаплан. Его употребление, похоже, ничего не добавляет к общей семантике ни катрена, ни стиха в целом.

Даже если символически посмотреть на изготовление «авы», вряд ли этот миллениум что-то прояснит. В мариологии нет атрибуции «тысячелетья» к символам Девы Марии. Впрочем, как и упомянутых мальвы, тысячелистника и ладана. Явно, что этот набор не из традиционного христианского тезауруса.

Тогда откуда эти символические атрибуты?

С ладном, наверное, всё понятно. Это просто из обывательского представления о том, что перед иконой Богородицы принято кадить ладаном, воскуряя фимиам. К тому же «ладить – ладан» удачная рифмопара, сама собой напрашивающаяся.

Но в контексте стихотворения: ладить аву = кадить ладан себе самой.

Ясно, что создание своего виртуального мирка – это святилище собственного «культа личности».

Таким образом, культурно-религиозный типаж «Дева Мария» привлекается как бы именно для выражения этой идеи: сакрализация личного виртомира.

К реальной личности Богородицы этот второй катрен вряд ли относится. И, конечно, религиозного человека такой функционализм не может не покоробить (религиозность и благочестие самого автора оставим за скобками).

А что же с мальвой? Может, она просто растет в саду или в огороде у Марии. Кто знает? Назывные предложения сами по себе мало что означают вне контекста. Разве что обозначают сам предмет. Ну, мальва и мальва, а могла быть и мимоза. Но рифмопарность требует, допустим, выбрать именно мальву.

А кто захочет поискать в книгах по эзотерике скрытый смысл мальвы и тысячелистника, пусть ищет. Обывателю названия этих цветов ничего не говорят.

Так что вывод по второму катрену: происходит введение религиозно-сакрального аспекта в создание «своего табуированного и символического мира» – «Аве, Мария!» (+ ладан) в перекличке с настройкой авы в профиле некоей современной Марией. Конечно, человек может при этом шептать: «Радуйся!» и как бы видеть «знаки» благословения свыше небесными буквами… Но это мечты-мечты… Или нет?

 

Третий катрен еще больше заставляет задуматься о феномене авторского «потока сознания»: образы наслаиваются друг на друга, цепляясь за какие-то внутренние или внешние ассоциации.

Но, тем не менее, помимо персонажа с авой на лоне природы и на фоне разорванного неба с булкой-тучей, появляется еще и некий «сад»: культурное пространство «девы» (согласно концепции В.Я.Проппа).

 

3)

 

Лето на ладан дышит,

Морща прохладный прудик.

Шепчут трусихи-вишни:

"Листьев - и тех убудет".

 

В этом очаровательном катрене всё понятно: лето кончается, слабый ветерок дует на прудик, скоро осень с неизбежным листопадом.

Красивое олицетворение смены сезонов.

Насколько предопределен рифмами выбор архетипов? Вишня, а не яблоня? (NB! Намек на Мировое древо, Древо жизни, Древо познания добра и зла и т.п.). Думаю, не суть.

Интересный момент: «Листьев убудет», а плодов как бы и не было? (NB! Перекличка с «бесплодной смоковницей»? Случайно, нарочито?) Не ясно из контекста.

Обращает на себя эпитет «трусиха». Чем он значим для автора? Как он соотносится с женскими персонажами стихотворения? Не ясно из контекста: чего же так боятся вишни? Осень неизбежна. Плодов нет. Может быть, их срубят и бросят в огонь?

Но символическая линия архетипов все-таки выдерживается: Небо – Хлеб – Дева – Сад – Древо – Страх…

 

4)

Ветер, боец бывалый,

Фразам трусих не внемлет.

Капли малинок алых

Целятся в сердце-землю.

 

В четвертом катрене появляется мужской гендер! Да, еще какой лихой: «Ветер, боец бывалый, Фразам трусих не внемлет».

Пришел брать "свое" со властью воина!

(да, и опять повторы! Мы помним, что небо было дважды, ладан был дважды, трусихи дважды, да и ветер (имплицитно в 3, а эксплицитно в 4 катрене) – был дважды.

Ветер как бы срывает ягоды малины и стремится ими пронзить сердце земли.

Круто! Небо и Земля встретились, точнее небо (ветер с него) и сердце (девы), как земля, в которую упали спелые ягоды (алые!). Стоит ли говорить, что «малина» здесь – символ любви?

(NB! Перекличка с «если зерно, упавшее в землю, не умрет, то не принесет плода своего»).

 

5)

Пли! Бессердечно. Гулко.

Пли! Недолёт. Промашка.

...Крошит на гаджет булку

Отроковица

Машка.

 

Несколько сбивает с толку артиллерийская семантика, ворвавшаяся в стихотворение. Но мы теперь понимаем, что в потоке сознания она коррелирует с бойцом-удальцом. Что это? То ли гром прогремел, то ли виртуальный ветер-молодец «атаку» повел? Но, похоже, что безрезультатно: «Бессердечно. Гулко. Недолёт. Промашка».

Любовь не случилась... Недо...

Тучка, наверное, пропала с горизонта, так и не разродившись дождем.

Отроковица Машка, увлеченная своей персоной в виртуальном мире, подкрепляет свое телесно-бренное существование безразличным поеданием булки.

Кто же смотрел на Небо? Кто же видел на нем буквы «Ave!»? Нужен ли был второй катрен?

 

Символический ряд «Небо – Хлеб – Дева – Сад – Древо – Страх – Он – Любовь…» обрывается. Хотя... Постойте! Нет, ведь в игру входит "гаджет", то есть такой ряд получается: ...Дева ... –... Любовь – Гаджет.

Из возможности самореализации в актуализации потенциальной мечты (архетипический «код» смысла человеческой жизни) происходит сползание в область элементарного биологического существования с нарциссическим экзистенциалом в вирте (я дико извиняюсь за лексику в этом абзаце, но иначе резюмировать не стану).

 

Конечно, архитектоника стихотворения своеобразная, но поразмыслить, как оказалось, есть над чем…

 

В любом случае, "торжества жизни" (мнение Андрея Мансветова) здесь не видно.

Ибо мир и жизнь нарисованы автором с неким "недо":

"небо рвано"; "буквы стремятся", "вишни-трусихи"; "недолет. промашка".

 

Скорее, мы тут видим торжество "гаджета" (ср. с концепцией конкурсного стихотворения "Судьбоносная Гора", где говорится так: "ликует пылинка, забыв про никчемный айфон...").

Чувствуете разницу в интерпретации образа отношений "техно-идола" и современного человека?

 

Или все-таки автор оставляет некий проблеск надежды? Почему отроковица крошит на гаджет булку?

Sic!

Может быть, она задумалась, засмотревшись на небо, тучу, ласточек, буквы и машинально крошит (ибо уже не ест) эту свою булку! Может быть, она приманивает небесных птичек, желая их покормить, и через это действо ОБЩЕЙ ТРАПЕЗЫ сообщиться с небесным посланием, приобщиться Небесному Хлебу?

 

Такой ход интерпретации мне симпатичен...

 

Философия в произведении Ave, конечно, есть (в рамках символической линии архетипов), но сильно имплицитно. Едва различима под микроскопом.