Кейн

Заплаканная школьница быстро шла по городской улице. Ее волосы были растрепаны: одна коса расплелась, а вторая нелепо топорщилась «петухами». Одежда была помята и испачкана, лицо поцарапано, губа разбита, тушь черными кругами размазана под глазами – потеки на щеках. Пьеро с ядовито-синими волосами Мальвины.

 

- Еще выпендривается, нищебродка!

- А юбка у тебя еще бабушкина?

- Авоську свою со стола убрала, колхоз!

- А мама тебя под забором рожала или сразу на помойке нашла?

 

Почему?! Почему они такие злые? Что она им сделала? Ненавидеть только за то, что она не живет в дорогой квартире, ее не подвозят до школы родители, она не отдыхает на летних каникулах на море и у нее нет отца?

 

Когда Надя Япрынцева так сказала о ее матери, Лида не выдержала:

- Заткнись!

- Ой, какие мы нежные! Шуток не понимаем совсем.

Шутки Лида понимала. Но ее мама ничем не заслужила таких шуток. И Лида кинула в Надю ластиком. И попала в лоб. Все вокруг заржали, заулюлюкали, как перевозбужденные обезьяны.

 

После уроков Надя Япрынцева вместе с подружками поджидала Лиду на школьном дворе. Били все. По кругу. Не столько больно, сколько обидно: толкали, щипали, дергали за волосы. Лида сопротивлялась, но девочек это только подзадоривало. Они повалили ее на землю и стали пинать ногами. А Катя Самойленко снимала все на телефон.

- Эй, вы чего устроили?!! – на школьный двор бежала Анна Егоровна, преподаватель физкультуры.

 

Девочки кинулись врассыпную. С веселым визгом и смехом.

Анна Егоровна помогла Лиде подняться, ворча что-то под нос, стряхнула с девочки комья земли. А Лида натянула пальто прямо поверх перепачканной первой весенней травой рубашки и пошла к железным школьным воротам. Анна Егоровна тянула ее в корпус, говорила что-то про директора, но Лида вырвалась и убежала. Если еще до директора дойдет, ей тут вообще не жить.

 

Домой Лида не пошла. Постыдилась зайти в общественный транспорт – выгонят еще, а унижений на сегодня ей хватило по горло. Шла пешком. Размазывала слезы. Сумка на вытянувшемся ремне больно била по ноге.

 

Мама никогда не купит ей новую модную сумку. Даже нормальный телефон. Маме вообще не до этого, она не понимает, как Лиде важно соответствовать, чтобы тебя не опускали ниже плинтуса при каждом удобном случае. Соответствовать, чтобы не быть всегда среди изгоев и неудачников. У Лиды даже парня нет. А какой парень на нее взглянет? В ней ничего крутого, вся одежда – старье. И юбка, может и не бабушкина, но мама ее из своего старого костюма перешила.

 

- Ненавижу! – закричала Лида сквозь сжатые до боли зубы, сквозь снова нахлынувшие слезы. – Как же я вас всех ненавижу!!!

 

Она вышла на большой городской мост. На решетках ограждения пестрой россыпью висели разнокалиберные замочки. Люди женятся, люди счастливы… А за кого она такая сможет выйти замуж? За наркомана или алкаша? Ну, может, сантехника какого-нибудь. Или как мама… просто родит кого-нибудь «для себя», пока не стало поздно. Вот именно - для себя. «А она подумала, как это будет для меня?» - Лида захлебнулась нахлынувшим чувством жгучей обиды на свою маму: никогда у нее не будет ничего такого как у ее обеспеченных одноклассников из полных семей.

 

Воспоминание об одноклассниках вызвало новый приступ гнева и слез. Катька снимала на телефон! Повизгивала, науськивала подружек на Лиду, требовала зрелища. Они выложат это в сеть! Боже мой, какой позор… Теперь пальцем на нее будет показывать не только класс, но и вся школа, а может весь этот маленький заштатный городишко.

На место ненависти и гнева пришел липкий холодный ужас и стыд.

«Может, уже выложили…»

 

Лида бросила на тротуар свою сумку и перелезла через ограждение моста. Остановилась на узком выступе и посмотрела вниз. Там, внизу шумела еще полноводная после весеннего паводка пыльно-антрацитовая река.

 

- Эй, ты куда? – окликнула Лиду молодая светловолосая женщина.

- Не подходите! – дрожащими губами проговорила Лида.

Женщина остановилась. Глаза ее были широко открыты, лицо побледнело.

- Ну ты чего? Не надо! – испуганная, она сложила руки в молитвенном жесте.

 

Лиду трясло. Но ведь обратно пути у нее нет. Женщина сделала шаг.

- Не подходите!!! – завизжала Лида.

Холодный майский ветер обжигал открытую шею, губу невыносимо саднило. Только шаг…

 

Женщина на мосту заметалась, задергалась на одном месте, одновременно желая подскочить к девочке и в то же время боясь ее спугнуть. Лида видела, как беспомощно открывается и закрывается рот женщины, как морщится ее бледный лоб, а из глаз текут слезы.

- Не знаю, что у тебя там, но это того не стоит! – крикнула женщина. – Не стоит, понимаешь? Жизнь такая…

- Я понимаю! - заплакала Лида. – Это вы ничего не понимаете!!!

- Кто мы? Кто? – простонала женщина.

«Если она хоть шаг сделает, я тут же сброшусь!» - решила для себя Лида.

- Вы все! Взрослые!

Женщина отчаянно взмахнула руками. Замотала головой в молчаливом отрицании и зажала рот рукой.

 

- А прыгай! – раздался с другой стороны мужской голос.

Лида вздрогнула. Вспотевшие ладони едва не отпустили холодные стальные прутья.

Молодой парень. Худое лицо, светло-карие глаза, взъерошенные русые волосы. Такой красивый…

- Прыгай, прыгай, - спокойно продолжил он, сощурив глаза. – Там мелко и балки прямо под мостом. Башкой ударишься, да ноги в раскоряку поломаешь, так что не пошевелиться. Не помрешь, а пока доставать будут, в этой говнотечке рожу отморозишь, так вместе с кожей и снимут. Будешь в инвалидке кататься с харей-мясом-наружу. Прыгай, я в нетерпении.

Он даже жестом указал вниз. И выражение лица такое холодное, жесткое, вопросительно-ожидающее. И сказанное им перед глазами, как наяву, как будто уже произошло.

 

Изумленные глаза Лиды застыли в мучительной гримасе, губы вытянулись в трубочку. Так все нелепо…

Лида перестала держаться за прутья…

В тот же миг кто-то сзади схватил ее одновременно за предплечье и воротник пальто и с силой дернул назад через ограждение обратно на мост.

- Поймал! Держу, держу! – сквозь боль от ударов о железные прутья услышала Лида второй мужской голос.

 

Кто-то ее действительно держал. Крепко. На себе. Они упали вместе: мужчина и Лида. И теперь она, ватная и одуревшая, смотрела в синее глубокое небо, а под ней лежал какой-то мужик и весело хохотал.

К ним подбежали. Женщина и кареглазый. Женщина заливалась слезами и смеялась. Она подняла Лиду, и стала трясти ее за плечи:

- Ну чего ты? Эй?! Все теперь будет хорошо! – и неожиданно обняла ее.

Так крепко, словно была ее матерью. Прижимала к себе, а потом заглянула Лиде в глаза.

-Ты ж не серьезно, да? – достала платок и стала вытирать Лиде лицо.

У женщины самой растеклась тушь, но лицо ее сияло: глаза посветлели, губы правда все еще тряслись, брови хмурились, - она пыталась справится с собой, но у нее не очень получалось...

 

Тем временем, кареглазый поднял Лидиного спасителя. Помог отряхнуть тому куртку. Спаситель оказался высоким и немного полноватым мужиком с небольшой бородкой и веселыми глазами. Он счастливо улыбался и тоже стал отряхивать и поправлять Лиде пальто.

- Вот ты удумала, стрекоза!!! – гулко говорил он.

 

Лида посмотрела на кареглазого. Тот смотрел напряженно и… виновато. Едва улыбнулся, встретившись с Лидой взглядом.

- Ты прости, ладно? – сказал он мягко.

Его брови так нелепо поднялись в ожидании ее ответа, словно ему и вправду было важно, простит она его или нет.

- Я поняла, - Лида кивнула на бородача. – Вы меня отвлекали.

Напряжение спало с лица кареглазого. Он улыбнулся, засияли светло-карие глаза в лучиках мелких морщинок.

- Ну вроде того…

- Ты же больше так не будешь делать? – взглянул он на нее исподлобья.

- Больше не поведусь, - глухо сказала Лида.

Он только рассмеялся.

 

- Спасибо вам, - Лида обвела своих спасителей взглядом. Она всматривалась в их лица. Такие светлые, красивые, испуганные и радостные одновременно. Неужели у людей бывают такие лица?

- Спасибо вам. Мне надо домой.

- Тебя проводить? – вызвалась женщина.

- Не надо. Вы и так… Простите меня, пожалуйста. Так все глупо…

- В жизни бывает всякое, знаешь. Главное не сдавайся! – бородач сцепил ладони и потряс ими в воздухе.

- Да! Спасибо.

 

Лида повернулась, подняла свою сумку и пошла домой. Пройдя шагов двадцать она обернулась – людей на мосту не было.

Она шла домой пешком. Больше не оборачивалась. Шла и чувствовала, что кто-то из них все же смотрит ей вслед: ну мало ли?..

 

Уже возле дома, достав электронный ключ, она остановилась и прошептала еще одно «спасибо» тем, кто был за ее спиной, и зашла в подъезд.

 

***

Видео в сеть не выложили. Анна Егоровна директору все же доложила. С утра по одной всех вызывали и спрашивали: кто зачинщик, и за что били. Все девочки, не сговариваясь, сказали, что ничего не было, просто игра такая. И Лида подтвердила, пояснив, что просто поскользнулась неловко и все. Анна Егоровна напомнила про телефон, но к этому времени Катя успела удалить видео.

 

На душе Лиды было тепло и спокойно. В приоткрытое окно класса врывался свежий весенний воздух, слышалось пение птиц в школьном саду.

 

Подружки Нади Япрынцевой угрюмо молчали. Директор устроил выволочку всем, пообещал в свете событий в стране, родителей вызвать и утвердить план работы школьного психолога. Мероприятие безрадостное, но только Лида была спокойна. И улыбалась.

Перед вторым уроком не участвовавшая во вчерашней потасовке Ирина Секина вдруг набросилась на Лиду:

- Чего-то ты больно подозрительно лыбишься, в подружки к директрисе записалась?

 

Лида посмотрела в лицо Ирине. Так странно и смешно было видеть, как та пытается одновременно язвительно смотреть на нее и на Надю. Поджав губки и задрав нос – на Лиду, и искоса, тревожно – на Надю. Хочет выслужиться, попасть в привилегированный круг.

 

Лида усмехнулась и ничего не ответила. Она просто наблюдала, как Ирина злится и нервничает, говоря что-то язвительное. Пытается найти какое-то слабое звено, больное место Лиды и не находит. Не помогли слова ни про старую юбку, ни про джинсовую потертую сумку с кучей нашивок и значков. Лида не слушала Ирину. Просто с интересом наблюдала агонию в ее лице: как иссякает воображение в подборе язвительных фраз, как растворяет лицо паника от того, что задуманное не получается, а Надя, злобно что-то строчащая по телефону, не обращает на Ирину никакого внимания.

 

Сидевший впереди Алексей Бортников вдруг повернулся и посмотрел на Лиду. Раньше бы она смутилась. Ведь Алексей смотрел на всех только презрительно, как на идиотов. А тут взгляд изучающий, исподлобья, нащупывающий какой-то.

- Прикольные у тебя часы, - сказал он наконец.

- Они ж мужские, - ответила Лида с теплотой взглянув на наручные часы.

- Я вижу, - рассмеялся Алексей чуть смущенно, так, что искорки появились в темных глазах.

- Мне дед подарил, он у меня моряком был.

- А у меня дядя - капитан рыболовецкого судна во Владивостоке, - плечи Алексея расправились, открытая, очень красивая улыбка засияла на лице.

- Так, класс! Урок, к вашему сведению, уже начался! – пробасила вошедшая в класс биологичка Светлана Юрьевна.

Все ученики повернулись к ней.

 

Алексей только на секунду повернулся, чтобы улыбнуться: «Потом поговорим».

«Смотри-ка, вполне себе человек», - подумала Лида. Она сидела на последней парте и теперь не видела лиц одноклассников. Только щеки, розоватые уши, лохматые затылки.

- Какие ж вы все милые, пока закрыты ваши рты…

 

Юлия Мухамадеева