Khelga

Среднего роста, щупловатый дядька. Глаза хитрые. Улыбка лучистая. Сергей или Виктор - всё забываю, как его зовут.   Зато отлично помню, как зовут его пса. Пёс - огромная немецкая овчарка; он настолько чёрен, что кажется вырезанным из чкрной бархатной бумаги с урока труда для начальных классов. И кличка пса абсолютно нелогична. Грей.  

 

- Почему? - спрашиваю я.  

 

Сергей-Виктор пожимает плечами, закуривает, говорит сквозь сигарету:  

 

- Дочка "Алые паруса" прочла. А я этого оболтуса принёс. Она и назвала. Хотя какой из него принц, скажи? Это же черт, не принц!  Чертяка желтоглазая! Да, мальчик?  

 

Мальчик - по человеческим меркам глубокий старик. Ему почти четырнадцать лет; крупные собаки редко живут так долго. Впрочем, выглядит Грей

прекрасно. Примерно на человеческий полтинник. Только хромает сильно.  

 

- Точно чертяка, Мефистофель, - констатирует хозяин, - ребята, вы мячик не кидайте, он не побежит, тяжело мальчику бегать.  

 

Мои дети Грея ничуть не боятся. Льнут к нему, норовят то оседлать, то пихнуть в пасть что-то вкусное: печеньку или  мороженое.  

 

- Э, нет, - осаживает Сергей-Виктор, - у нас спецпитание. Ладно, киньте мяч, пускай мальчик разомнётся.  

 

Мой сын кидает яркий теннисный мяч. Грей неуклюже трусит за игрушкой, находит, приносит, садится у ног хозяина, вывылив розовый язык. Зубы у Грея тоже хороши не по возрасту. Цапнет - руку откусит. Но я не представляю, что этот добрейший чертяка может кого-то цапнуть.  

 

Мы давненько не видели ни Сергея-Виктора, ни Грея. Наверное, с мая. Сегодня встретили возле катка. Только Грей оказался раза в два меньше.  

 

- Умер мальчик? - спрашиваю я. На глаза наворачиваются слёзы.  

 

- Да, - вздыхает хозяин, - в начале лета. Я долго горевал. Как по родственнику. Да он и был родственник. Сынок мой. Дочка, вишь, человек. А сынок был собакой.

 

- Клон, - киваю я на щенка, - очень похож.  

 

- Похожа, - усмехается Сергей-Виктор, - это девка. Приехал за чепрачным кобелём. А тут она. Из другого помёта, за уши чепрачных треплет. С ней и уехал.

 

- Как зовут? - я глажу шёлковую щенячью макушку.  

 

- Ну как её было назвать? Только так - Грейси.  

 

Грейси обнюхивает тюбинг, глядит весело и нагло.  

 

- Кинь мячик, - Сергей-Виктор протягивает моему сыну мяч. Мяч будто тот самый.  

 

Шестилетний ребёнок кидает в сторону игрушку. Пятимесячный щенок несётся по снегу. Чёрное и белое. Смех и холод. Всё вместе.  

 

Долго играют.  

 

Мы теряем. Взамен приходит новое. Другое, переосмысленное. Иногда похожее. Но с постфиксом -си. С седьмой ступенью диатонического ряда. С последней нотой.

 

И счастье чуть касается прохладной человечьей рукой. Или влажным собачьим носом. И это прекрасно.