Сталин

Взяв для этого сайта такой, в какой-то мере, неординарный псевдоним, я, как мне кажется, приобрёл заодно и некоторое право на более пристальный интерес к личности другого, несравнимо более великого чем я, обладателя аналогичного псевдонима. И к оценке сограждан его роли в недавней русской истории, в том числе к режиму правления, который был им создан.

Предвосхищая вопрос о лично моём отношении к И. В. Сталину и коммунистическому режиму периода его правления, спешу ответить: отношение двойственное. С одной стороны, не могут не восхищать все те огромные сдвиги и грандиозные достижении нашего государства в период нахождения Иосифа Виссарионовича у руля власти. Как говорят: «принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой». Уж о Великой победе и его роли в ней и говорить не приходится. О неимоверных достижениях, великих скачках и грандиозных свершениях современные адепты вождя и возглавляемого им режима, так называемые «неосталинисты», горланят, вопят истошно, да всё громче и неуёмней со страниц печатных изданий, на просторах интернета, в многочисленных телевизионных политических шоу и дебатах. Когда их туда пускают. Короче, прославляют. И готовы глотку рвать любому, кто в чём усомнится или, не приведи господь, поперёк что. В-общем, слава великому Сталину! Слава Коммунистической Партии! Ну и далее по списку.

И разве они не правы? Конечно правы! Всё было именно так: и грандиозные сдвиги, и немыслимые в своей высоте скачки, и удивительные достижения, и ОНА – величайшая из побед в величайшей войне. А кто руководил, вдохновлял и направлял? Партия большевиков. А кто во главе? А во главе он – Великий Сталин. Всё! Дебатам конец. Не о чём дебатировать. Разойдись по камерам!

Как говаривал один почтенный дедушка, всё так, да трошечки не так. Что же не так? А пустячок. Нюансик мелкий. О котором превозносители вождя всех народов и его режима стараются не упоминать, а коли не выходит, стреляют всё списывающей «мудростью»: лес рубят – щепки летят. Как-то не думая, что щепки эти – не щепки вовсе, а судьбы и жизни человеческие. Не беря в резон, что у любого дела есть результат. А у каждого результата есть цена его достижения. И если цена достигнутых свершений и побед – миллионы трупов и ещё большее число искалеченных судеб (при том не каких-то там чужих, иноземных, а своих собственных граждан), то достойны ли режим власти и его глава славы и величия? Не более ли достойны они проклятия божьего и людского?

Да хрен с ними, с жертвами, не говорят, но явно подразумевают неосталинисты. Зато Днепрогэс, Магнитка, бомба атомная, прогресс.... И ПОБЕДА! И потому слава, слава, слава!! Ура!! Сталин – эффективный менеджер!

Что им миллионы (пусть сотни тысяч) сосланных раскулаченных; что миллионы умерших в период голодомора. Что им сотни тысяч (миллионы?) замученных до смерти, расстрелянных, сгинувших в лагерях и на великих стройках социализма. Что им 27 миллионов (по самой скромности) жизней, положенных за ту самую Победу. Бабы ещё нарожают!

Поют акафисты и слагают оды партии и её вождю. Не утруждаясь хорошенько пред тем поразмыслив. Или не желая.

А неплохо бы думать! Это я не только орущим с телеэкрана рекомендовал бы, но и всем прочим гражданам России, как профилактику от неосталинистской заразы. А для того, чтобы мысль двигалась в правильном направлении, рекомендую ненадолго вообразить себя....

Где? В бочке? Как Диоген? Почти. В шкафчике.

Что за шкафчик такой? А простой шкафчик, железный. Такие стояли бог знает с каких времён и до сих пор стоят в раздевалках заводов, фабрик и прочих местах, где рабочему люду требуется переодеваться. Обычный шкафчик для спецодежды. Только полки в нём убраны и можно спокойно уместиться в полный рост. А ещё его дверца снабжена автоматической защёлкой, открывающейся только снаружи, и прорезанной на уровне живота дырой прямоугольной конфигурации. Шкафчик сей в новой своей ипостаси был выдающееся творение ищущей чекистской мысли!

Причина создания была серьёзной. Представьте, что предстоит провести некую очищающую, то бишь, расстрельную акцию. Партия приговорённых приличная – человек пятьдесят. С такой оравой можно забот хлебнуть. Это надо каждого из толпы выдёргивать, руки вязать, к расстрельной яме тащить – а он не хочет, он упирается, визжит, за других прячется и цепляется. Морока! И опаска есть, что прочие спокойно стоять и по-бараньи очереди ждать не станут – сбесятся, побегут или чего доброго на конвой кинутся: им ведь терять нечего. Короче, непорядок. А нужно чтобы был порядок. А для этого необходимо выполнить два условия: до времени расстрельный контингент особо не нервировать и (главное!) по возможности, разделить на отдельные расстрельные единицы.

Вот для того и шкафчики.

Процедура проходит так. В укромном уголке (лесу, заброшенном карьере и т.п.) устраивается нечто вроде скотского загона, только огорожа глухая, метра два с гаком высоты. И внутри, напротив входных ворот, у стены дальней устанавливают шкафчики в рядок. Дверцы у всех открыты настежь. Много ли? А как раз пятьдесят (или тридцать, или сто) – на такое число и партии расстрельные делят.

Чуть в сторонке от загона загодя отрывают расстрельную яму, до момента использования ветками от глаз любопытных замаскированную.

Идёт партия по лесу, листва под ветерком шелестит, птички щебечут. Красота! Собачки не нервничают. Конвой улыбается и шутит. Не волнуется и партия – ей объявлено, что переводят в другую зону, ведут к погрузке на этап, или ещё что. Спокойна партия.

Подходят к загону. Ворота нараспашку. Звучит команда: заключённым зайти внутрь, перекур! Партия входит. Ворота запираются. Люди внутри озираются и начинают задаваться вопросом: к чему бы тут эти шкафы. Но не долго ломаются головы. Снаружи звучит, усиленная рупором, новая команда: заключённым разобраться по шкафам! Срок тридцать секунд! Через тридцать секунд спускаем собак! Замешательство у зеков: на месте топчутся, команды не выполняя. Но истекают секунды. Ворота открываются и входит конвой с собаками. Собаки спускаются с поводков. Толпа в поисках спасения от клыков устремляется к шкафам. Собаки треплют за ляжки медлительных. Свалка у шкафов – каждый опасается, что шкафов не хватит. Но их хватает! Люди заскакивают в шкафы и, боясь клыков, захлопывают за собой дверцы. Запираются защёлки. У кого нет – помогает конвой. Всё! Есть разделение!

Дальше всё совсем просто. Следует очередная команда: заключённым повернуться спиной к дверце! (Непослушных и копух подбадривают, тыча через дырку штыком в живот). Руки за спину! Протянуть наружу! (Теперь штыками бодрят со спины). Всё. Конвою отдыхать.

Далее в дело вступают непосредственно «исполнители». Мимо шеренги шкафов идёт человек (или двое) и вяжет руки кусками заранее нарезанной проволоки. Потом дверцы шкафов по очереди открывают, извлекают несчастного и, вздёрнув высоко вверх связанные руки (голова при этом почти у земли – чтоб вокруг не смотрел), резвой рысью волокут к уже демаскированной яме. На краю руки ещё больше вверх – человек невольно падает на колени и .... Выстрел в затылок, под основание черепа. Руки отпускаются и труп валится в яму.

А к яме уже подтаскивают следующую жертву. Конвейер!

Когда захлопываются защёлки на дверцах шкафов, люди в них начинают понимать, что с ними будет дальше. В шкафах поднимается рёв, визг и вой. Животное проявление ужаса. Человек перестаёт думать, как человек.

А может стоило бы попробовать подумать? Хотя бы и в эти последние минуты, когда ничего уже не изменить и небытие так близко. Ведь пока руки всем перевяжут, пока очередь до тебя дойдёт (хуже первым. А, может, лучше?!) – ведь есть ещё время. Последнее. Говорят, что в последние мгновения перед смертью человек успевает многое вспомнить, о многом подумать. А тут не мгновения – минуты, и не одна.

Вот и вспомни, как жил, во что верил, каким идеалам служил, кого взахлёб восхвалял неуёмно.

И прикинь, стоят ли все эти Беломор-каналы и атомные бомбы, великие достижения прогресса и пирровы победы вот этой мрачной ямы в чарующем весеннем лесу – последнего твоего пристанища. И кто виноват, что подобные ямы испещрили, как оспа, бескрайность твоей Родины.

Может поумнеешь хоть на послед.

Все рукотворные беды человечества происходили и грозят произойти в будущем потому, что люди не умеют или не хотят включить воображение и представить не кого-то отвлечённого, а самого себя, любимого, под наведённым прицелом снайпера, в горящем танковом комбинезоне, мучимым от голода поносной пеллагрой, в ледяном карцере с отбитыми почками, в пыточной камере или у расстрельной ямы. Это где-то и с кем-то, но только не здесь и не со мной! И потому можно бездумно восторгаться убойной силой оружия, способного уничтожить массу народа, планировать войны на уничтожение, расхваливать карающие меры бесчеловечных режимов (ведь порядок наводят!) и славить с пеной у рта кровавых диктаторов, достигающих благих - на вид – целей взамен на кубометры крови и страдания своих граждан.

Опомнитесь, люди!