Бантос Илья

Глава 4

 

 

«Что не делается – все к лучшему! Как бы еще встретились? – Вечер казалось совершенно неожиданно налаживался. – Завтра надо домой заехать денег взять – коньяк же теперь придется купить все-таки. Но странно это все, никогда не слышал ни про какой дом в этом лесу. Дети давно бы излазили все вдоль и поперек" – Внедорожник, проехав старые заросшие ворота, которые новая знакомая открыла своим ключом, теперь медленно ехал по кочкам, находя еле заметные просветы между деревьев. Если бы не кочки – Гуляев уже давно бы спал, но пару раз больно приложившись головой о стекло в двери, мысль о сне он оставил. – Ну, да хоть шалаш. А вообще, чем черт не шутит… Может этот дом недавно построили? Пара грузовиков и бульдозер за день туда-сюда проедут – кому они нужны, следить за ними… Девка эта странная. Ключ от ворот у нее есть, но не сторож, наверное, на такой-то машине… и что все-таки будет с заводом? Надо ж с такой стороны перед ней засветиться! Черт меня дернул с коньяка начать, нельзя было как-нибудь без него?» – Алексей ехал на заднем сидении, потому что переднее оказалось занято большим бумажным пакетом с логотипом "хорошей покупки" – одного из трех местных супермаркетов. Сквозь периодически слипающиеся веки Алексей видел, что из него, помимо той чекушки, которую девушка мучила на остановке, торчало горлышко бутылки Хеннесси.

– Выходи, приехали! Пакет забери. – Марина не особо церемонилась.

Менеджер, вздрогнул, успев к этому моменту впасть в полудрему, проморгался, и вышел. Дом все-таки оказался домом. Действительно – сруб. Неподалеку был пристроен был навес для машины. Вот только возводили этот дом явно краном, потому что бревна были с самого Алексея в поперечнике.

– Интересный домик. – Гуляев взял пакет, и проходя в дверь пригляделся – странно, но при свете фар бревна казались совсем не новыми, да и вокруг он не заметил ни колеи от колес, ни свежей вырубки, ничего такого, что говорило бы о недавней стройке.

– Пакет на стол ставь.

Марина вошла следом покрутила выключатель и на потолке загорелся свет, равномерный, не сильно яркий и слегка желтоватый. Такие светящиеся потолки сейчас можно было встретить где-нибудь в Москве, в квартирах элитных жилых комплексов. Менеджер видел пару лет назад репортаж с очередной выставки новых технологий и знал, например, что при случае свет подобного потолка можно регулировать в очень широких пределах, что это связано с технологией гибких мониторов и что такие потолки стоят сейчас столько же сколько вся его квартира. Если здесь на один потолок потрачены такие деньги, то разваливающемуся заводу точно хана в том виде, в котором он есть.

Тем временем еду Марина засунула в холодильник, оставив на столе только пару банок тушенки и жареную картошку в пластиковом контейнере, купленную в кулинарии и уже еле теплую. В довершение сервировки она с громким стуком поставила на стол стакан и, наконец то открытую бутылку.

– Садись, Гуляев.

– Спасибо. – Алексей, все еще ошарашенно оглядываясь, скромно присел на мягко спружинивший стул.

Спиртное было налито, и Марина, глубоко вздохнув, с размаху опрокинула его в себя и начала молча есть.

– Знаете, эта встреча – единственный хороший момент у меня за сегодня. – не дождавшись приглашения к разговору, Гуляев решил сам завязать беседу. – Мы с женой вообще не часто ссоримся, любим друг друга, но в последнее время очень уж много навалилось… Сына в школу надо отдавать – нервы, на работе уже год нормальных продаж нет – делаю все что могу, из кожи вон лезу, но сижу на голом окладе…

Марина молча ела. "А что ей? Она то при работе! Заработает еще свое сдавая станки на металлолом…"

– Тут, в закрытом городе вообще тяжело жить! – Продолжал вслух Гуляев. Ковыряясь в банке с тушенкой. – тем более что завод из-за которого он закрыт, уже на последнем издыхании… здесь рухнуло все, кроме цепей. – удачно ввернул он недавно родившуюся фразу.

– Сколько дешевой патетики, Гуляев! – марина воткнула вилку в тушенку. – Вот ты-то – точно рухнул тут неподалеку не так давно, а все остальное…

– Ну скоро все-таки рухнет и завод, я же вижу! Так нельзя работать! Марина, извините, не знаю как вас по отчеству… – Не выдержал менеджер – что будет с ним? Его совсем уберут? и город откроют?

– Почему ты меня об этом спрашиваешь? – Марина выделила голосом слово "этом".

– Ну так понятно же все… Вы ж не просто так сюда приехали! И рядом обосновались, и потолок этот! Марина!

– А с чего ты вообще взял, что тебе хоть что-то понятно, Гуляев? Сидишь тут, давишь мне на жалость! – Марина бросила на стол вилку. – Вот скажи, почему чем человек меньше знает, тем больше он уверен в правильности своих выводов? Нет, лучше сначала скажи, почему ты не спрашиваешь, как так вышло, что ты две недели на жену смотреть не можешь, а? или почему у тебя сначала от сотрясения в голове помутилось, а потом ты упал и это сотрясение заработал? Поссорился он с женой! мириться завтра он пойдет! Какое же ты эгоистичное брехло!

– Откуда вы все это знаете?!

– Сиди! – осадила девушка начавшего было подниматься Гуляева – Господи, ну почему из всего города? из всего! Вот это? – прошипела Марина, в сторону. – Неужели ты думаешь, торгаш, что это из-за двух-трех долбанных устаревших генераторов в месяц, и пары заплесневелых академиков этот город закрыт? Да максимум, что у вас тут в верхнем НИИ происходит – раз в полгода изобретают новый рецепт бормотухи! Что? Скажешь – правительство идиоты? Зажравшиеся чиновники головой не думают? Тебя забыли спросить? Ты же умнее всех! Нашелся, блин, пуп земли! Логик великий! Экономист! Хочешь узнать почему тебя от жены тошнит?

Гуляев сидел, открыв рот. Все вопросы и сомнения разом всплыли в памяти и, стремясь наружу, столкнулись в горле.

– Почему? – в конце концов коротко просипел он.

– У нормальных людей нечто похожее называется "сингенезофобия" – боязнь родни. Но у тебя, Гуляев, другой случай! У нас это называется "синдром трусливого торгаша" – когда ты чувствуешь рядом другого человека, близкого человека, тебе становится страшно, ты боишься, Гуляев, что ты нафиг ему не нужен, тебя сейчас используют, все заберут, а самого – выкинут. И твой организм пытается физически вывести угрозу, как яд. Только никакого яда нет, тут твой друг, как его? Женя. Он был прав, хотя какой ты ему, нахрен, друг. Дело во взаимном проникновении биополей! Чувствовать ты их начал две недели назад, когда грохнулся тут в лесу, в котором тебя вообще не должно было быть. Но знаешь, что самое смешное, торгаш? – Марина сморщила нос, глядя на съежившегося Алексея – Когда ты вчера пришел домой, и тебя скрючило на лестничной клетке… ты ведь думал, что это потому, что жена ждет. Жена твоя, Гуляев, в это время была на работе. Ее задержали. На собрании. Тебя на самом деле, стошнило от собственной трусости!

Выплюнув последние слова, Марина замолчала и теперь курила, а Алексей сидел втянув голову, с дрожащими руками. Он периодически открывал рот, но сказать пока так ничего и не смог.

– На! – докурив, марина протянула ему заново налитый стакан – Пей.

Гуляев выпил. Еще через минуту, хотя взгляд на марину он так и не поднял, но тихо, севшим голосом выдавил:

– Откуда это? Почему сейчас?

– Я расскажу тебе пару историй, Гуляев, а ты слушай и включи наконец голову. Итак, жила-была девочка. Простая такая девочка. Деревенская. Не красавица, но, вроде, умненькая и, самое главное, упорная. Время было тяжелое, к семидесятым. Хотя в этой стране все времена… со своими заморочками. Так вот, от жизни своей нелегкой или по другим соображениям, решила она родине послужить – госпаек, все дела. Дядя добрый ей на пути попался – поспособствовал. Год, другой, и говорит ей дядя этот – есть, мол, для тебя задание важное. Вот тебе фото, вот тебе адрес и место работы – найдешь. Задача мол, твоя – этому человеку обеспечить комфортное существование. Как ты это сделаешь – твои проблемы, язык только прикуси. Девочка нашла. крутилась какое-то время рядом, уже думала не справится. Но два года планового общения со штатными психологами и, как результат – личное дело, толщиной с войну и мир, и полный психологический профиль. делались не зря. Удачного ей подобрали подзащитного, все как планировали вышло – понравился он ей – в 19 лет-то гормоны кипят. Полгода она лбом двери пробивала, но выпросила у дяди разрешение за подзащитного выйти. Еще бы – ломался дядя только для вида. Счастья у девочки были полные штаны – Мужик то попался хороший. Со странностью правда со своей – рассказывал, что в грозу через стены видит. Но кто без странностей. Дочка у них родилась – Наталья назвали, Гуляев, Павловна.

– У меня соседку так зовут…

– Угу. Заткнись. Вторая история. Мужик один, жил не тужил, дочку воспитывал тринадцатилетнюю. Все бы было хорошо, но попался он милиции, на мелком на чем-то, штраф всего лишь ему грозил, небольшой, заметь, и, значит, приходит к нему домой лейтенантик молодой, который этим делом занимался. Поговорить. А мужик этот берет и убивает его, ножом кухонным. Представляешь? Дочку сразу в детдом отправили. Но что странно, мурыжили этого мужика год почти – он все кричал, что видел, как этот лейтенант его девочку насилует. А на дочке, Гуляев, ни царапины, и претензий у нее нет – она понимаешь ли не в курсе, что над ней надругались! И что ты думаешь? Сдали его, все-таки, тихо мирно в дурку, вместо того, чтоб к стенке поставить. А дочке подселение дали. В другом городе. Знаешь почему? Потому что на том лейтенанте три изнасилования висело как оказалось. Тебя эта дочка, если помнишь, географии учила. Мария Николаевна звали, царство ей небесное. Твою же собственную историю, Гуляев, тебе друг твой, Женя, рассказал, переврал правда детали, но суть нормально изложил! А вот генераторы здешние, Гуляев, в бок никому не уперлись! Зато у вас полгорода таких переселенцев – кому-то квартиру дали, хотя до очереди еще 10 лет было, кого-то по распределению направили тихонько. И институт у вас, Гуляев, не там, – Марина ткнула пальцем в сторону старого здания НИИ, – а тут! – она с размаху ударила каблуком в пол. – Так что ничерта ты не знаешь, менеджер! Да и менеджер из тебя – говно. Надо же было придумать: "я вам коньяк купил! с женой поругался! Так мириться хочу – ночевать негде!" – Тьфу! – Марина выдохнула, налила в стакан новую порцию и снова опрокинула в себя.

– Тхак что… – она закашлялась. – Так что, все домыслы твои яйца выеденного не стоят!

До сих пор менеджер сидел, с каждой минутой все больше сутулясь. Взгляд его, сначала бегавший, от лица Марины к выходу, давно остановился где-то посередине. Услышав последние слова, он сжался еще больше, но повернув голову снова в сторону девушки, выдавил из себя:

– А что же мне было еще говорить? – разум, как утопающий за соломинку, зацепился за единственную фразу, которая была близка к его личной рушащейся реальности. – Как… Я… Что же… Неужели это никак нельзя исправить? У меня ведь жена… Сын… Это что же, получается вы за мной с самого рождения…

– Да кому ты нужен, Гуляев? Но ты прав в том, что это не лечится. Отношений с сыном у тебя тоже не выйдет. Все это отторжение у тебя в инстинктах.

– Как же я теперь… Откуда вы все это знаете? Кто вы? И… Что мне делать? – жалкий комок, бывший еще полчаса назад "единственным, кто не дает этому заводу сдохнуть", сидел в полнейшей прострации. – Кто вы. – Лишенным эмоций голосом снова повторил он.

– Меня зовут капитан Марина Ченцова. "Что делать, откуда знаете" – передразнила она. – Черт тебя дернул на эту тропинку тогда! – Марина замолчала.

Гуляев тоже молчал, сейчас он ясно видел себя обрастающим белым мехом. У него пробивался лысый мышиный хвост, и он бежал сам не понимая куда, тыкаясь в стеклянные стены, и боясь только того, что конца этому лабиринту не будет. Глаза его медленно расширялись, а сам он, чем дальше, тем больше вжимался в спинку стула.

– Приди в себя! – менеджера вернула к реальности пощечина. – Две недели назад не сдох и сейчас не сдохнешь поди! В общем расклад такой: тебе повезло, мне – нет. Перебой с электричеством помнишь, когда ты в больнице очухался? Отвечай!

– Вроде бы… – менеджер вяло среагировал на окрик девушки.

– Что "вроде бы"?! Память отшибло?!

– Помню. – выдохнул Алексей.

– Так вот. Две недели назад, здесь проводились очередные испытания. – Марина опять ударила ногой в пол. – Именно здесь находится настоящий Институт. Еще во времена союза, тут были размещены центры по исследованию экстрасенсорных способностей. В последние десять лет здесь исследуют энергетику родственную энергетике полей человека. Конкретнее – энергетику раковых опухолей в биорастворе. Испытания, усилители, уловители, конденсаторы излучения. – Марина говорила короткими фразами, чтобы до Алексея дошло хоть что-то. – Перебои с энергией в городе начались тогда, когда мощность источника наконец разогнали до расчетной. Килограмма массы стало хватать, чтобы обеспечить функционирование, к примеру, трети этого города. Проблема была в том, что аккумулировать ее не получалось – она стала рассеиваться. При рассеивании возникали помехи практически для любой энергии из других крупных источников, кроме АЭС. Если ты помнишь, Гуляев – у вас АЭС нет. Местные очкарики соорудили-таки систему, фокусирующую какую-то часть излучения в пучок и направляющую этот пучок в приемник. Но выхлоп при этом остался. Рассеянная энергия никак не влияла на нормального человека, взаимодействуя только с электростанциями. Но концентрированный выхлоп, под который ты и попал, судя по всему, вошел с твоим биополем в резонанс. ты же, как-никак, считай потомственный экстрасенс. В общем, Гуляев, теперь получается, что ты, на данный момент единственный удачный продукт «глобального заселения». И теперь, я должна, как чертова нянька, за тобой присматривать! – Снова взорвалась марина. – Боже, как же меня все это достало! Все! Хватит с тебя на сегодня. – Ченцова посмотрела на менеджера. – И с меня хватит! все вопросы завтра. Отбой через 15 минут, комната твоя вон та. – Девушка махнула рукой в сторону одной из дверей.

Продукт глобального заселения еще молча сидел на своем стуле, когда она встала и забрав бутылку со стола ушла в комнату по соседству с только что указанной.

Только минут через тридцать, Алексей дернулся и поднял затуманенный взгляд на уличную дверь. В голове творился хаос, в котором простой и понятной была только одна всплывшая на поверхность мысль: "Надо уходить отсюда".

Менеджер поднялся и вышел во двор. Надвинувшаяся непроглядная темнота мешала разглядеть даже силуэты деревьев поблизости, но Гуляев медленно двинулся по направлению от дома. Он шел на автомате, иногда отодвигая ветки, лезущие в лицо, обходя деревья и перешагивая корни на которые натыкался.

"Это же семьдесят лет получается" – шаря руками перед собой и мелко переступая, менеджер уже час двигался прочь от такой желанной еще недавно крыши над головой. – "Биоэнергетика раковых опухолей… нет уж, это без меня. Ничего я им не должен, с какой стати вообще эта девка будет мне хамить? Ей, видите ли, не повезло… Сволочи. Это они во всем виноваты. Если бы не они, и не их эксперименты, я бы сейчас дома ночевал… а не перся бы через эти заросли!" – Алексей, споткнувшись в пятый раз за последний час, кряхтя поднялся с колен. – "экстрасенсов они изучали! Больные на голову! Как и этот Женя. И что она хочет сказать? Я теперь кто? Тоже экстрасенс? Поэтому я могу … а что я могу? Блевать на 20 метров? Фигурно корчиться от чужого взгляда? Это мне то после этого "повезло", как она говорит?" – Гуляев опять упал – Еще и глаза никак не хотели привыкать к темноте. – "К черту, приду домой и забуду все как страшный сон…»

Вымотанный за последние двое суток разум напрочь игнорировал тот факт, что дома его никто уже не ждет, что идти по большому счету ему вообще некуда. А если он и вернется в свою квартиру, то как жить дальше с семьей – совершенно не ясно. Ничего не видя, плохо соображая, надеясь вернуть свой уютный мир, менеджер ускорял шаг, все чаще спотыкаясь, натыкаясь на деревья и падая. Левое предплечье уже было свезено после очередного удара о выпирающий корень, глаза – практически постоянно закрыты из-за лезущих в них веток, руки скрещены перед лицом.

"Да сколько можно идти… это бесконечный лес что ли…" – три часа спустя нервы Алексея были на пределе. – "Я так тут скоро сдохну! Почему я!? Я не хочу так!" – он в очередной раз споткнулся, и падая разбил лоб о неудачно подвернувшееся дерево – " Да вашу мать! Где свет, биоэнергетики хреновы!" – закричал он, поднимаясь и размазывая кровь по лбу. "Быстрее отсюда!" – он ускорил шаг и снова споткнулся. "Черт, черт! А у меня же есть свет!" – Гуляев дрожащими руками полез во внутренний карман за телефоном. Мысль о том, что можно позвонить кому-то, ему даже в голову не пришла – он отказался от нее еще вечером. – "Наконец-то!" – Гуляев нажал на кнопку включения, и вытянув одну руку вперед уже почти бежал, мелко семеня и в ожидании глядя на экран мигнувшего аппарата. "у меня есть свет, я спасен… все будет нормально!"

"Батарея почти разряжена, включен режим экономии энергии, до автоматического отключения экрана осталось 5, 4, 3, …" – сообщил экран

– Вашу мать! – Гуляев на ходу поднял голову и закричал, обращаясь видимо к неизвестным биоэнергетикам. И тут же в очередной раз полетел носом в землю, по инерции выбрасывая руки перед собой.

"1" – на прощание мигнул экраном телефон и, выскользнув из пальцев, казалось исчез прямо в воздухе.

– Нет… – выдохнул Гуляев, слепо приподнимаясь над землей. – Свет… мне нужен свет! Дайте мне свет сволочи! – он ползал, шарил руками в траве, тыкался в окружающие кусты, и кричал угрозы всем подряд.

Уже через пятнадцать минут он только тихо всхлипывал:

– свет… пожалуйста! Свет... – заметив краем глаза какой то блеск, Гуляев повернул голову. – в двух метрах от него кружилось штук 20 светлячков. – свет… пожалуйста… – прошептал Алексей шмыгнув носом. – светлячки никуда не делись, и менеджер осторожно и очень медленно пополз в их сторону. Рой был совсем небольшой, и когда Гуляев подобрался ближе, оказалось, что не все жучки летали – штук пять ползали по вполне узнаваемому в их тусклом свете телефону.

– Неужели! – всхлипнул менеджер … господи, спасибо! Спасибо…

Перепачканный, грузный лысеющий мужчина, сидел на траве, в темноте и плакал размазывая по лицу кровь из свежей ссадины на лбу и слезы. Вся трава вокруг него была примята.

Всхлипы постепенно затихали, мужчина склонялся вперед и куда то вбок, пока не рухнул совсем без сил. А над всем этим, понемногу прибавляя в числе, в кажущемся хаосе кружили маленькие тусклые светящиеся точки.