Скачко (Полеви) Елена

В аптеке низких цен (не суть, а название) очередь.

Здесь часто теперь очередь, на мой взгляд, из-за не очень квалифицированного персонала. Девочки по сто раз переспрашивают названия препаратов, ошибаются в дозировках, подолгу ищут, зовут более опытных коллег на помощь.

Я стою спокойно, созерцая, мне даже интересно. Что покупают, как общаются, от чего отказываются, - всё интересно.

Чуть впереди меня пожилая пара возрастом 70+. Седой мужчина с залысинами в белоснежной, идеально отглаженной рубашке и ярко рыжая, явно спавшая в бигуди, дама в джинсах и пристойной для возраста футболке. Именно их обслуживание существенно затянулось. Получая в руки препарат за препаратом, они вспоминают, чем лечились раньше, и сколько это стоило. Последним на прилавок кладется антибиотик. Провизор называет цену.

- Надо же, - усмехается мужчина. - 7 копеек когда-то стоил.

- 7 копеек? - округляет глаза аптекарша.

- Ну, да в 80-х это стоило семь копеек, мне именно это лекарство запомнилось...

- Да, - вздыхает его рыжая спутница. - Именно так. Всё им плохо жилось при Советском Союзе...

Говорит в воздух, как это часто делают пожилые люди. Без злобы и уныния. Просто "тихо сам с собою"...

Я напрягаюсь.

Я знаю, что сейчас последует.

И не ошибаюсь.

- Да, хорошо нам жилось, - взвизгивает кто-то. - Так хорошо, что из очередей не вылезали...

- Ага, хорошо.... - вторит второй голос. - Чуть с голоду не подохли....

Я оборачиваюсь. Я снова знаю, что увижу.

И снова не ошибаюсь.

Две женщины, стоят в параллельных очередях. Возраст примерно 35-37. Неискушенный взгляд даст им 40-45. Но я всю жизнь с женщинами, я знаю.

35-37, не больше. Но уставшие, потухшие, неухоженные. Обычные, разомлевшие на жаре, явно после работы.

Рыжая и дедушка молча уходят. Барышни уже общаются между собой, подстегивая друг друга.

Мне грустно.

Не потому, что кто-то прав или нет.

Я давно уже не считаю эффективным и интересным обсуждать в общественных местах события почти 30-летней давности. Смысла нет.

Тем более некоторые наблюдения окончательно убедили меня в том, что оценивая прошлое, люди никогда не опираются на общий социальный опыт.

Они говорят исключительно о себе.

Те, кто был счастлив, несмотря ни на что, склонны идеализировать.

Те, кто был обижен, обделён и угнетён, - демонизируют.

А истина где-то посередине, но ее никто не ищет.

Но это тема другого разговора.

Я пишу сейчас о другом.

Больше всего хают и очерняют "совок" те, кто при нем не жил. Или те, кто был настолько малолетним, что просто не может судить о жизни той, исходя из своего опыта.

Они опираются на то, что им рассказали, внушили, что в них влили, вставили, утрамбовали.

Вот так работает пропаганда.

Больше всего ей поддаются те, кто не видел, не нюхал, не трогал, не ел, не стоял, не чувствовал, не разгребал, не слышал, не преодолевал.

И те, кому это все не нужно.

Они уже давно всё знают.

В любом вопросе - от цены на хлеб в ближайшем супермаркете до геополитического устройства мира.

Они такими родились.

Поколение недовольных теоретиков.

Еще раз повторюсь: я не за и не против.

Но я терпеть не могу некомпетентную категоричность, от которой в нашей сегодняшней жизни все беды.

А рыжая бабуля, наверное, сегодня снова ляжет спать на бигуди. Она так привыкла: в любом случае - кудри горой. А дедуля, возможно, погладит вечером ее искусно прокрашенные пряди и скажет: "А ведь хорошо всё, милая, правда?"