Dr.Aeditumus

Андрей Л. Храмушин

 

РЕПЛИКИ 2

 

1. Мистерия античной древности – это в лицах и символах изображаемое действие космических сил в иерархии тварного естества, включая разумную природу человека и духов (впрочем, без понимания того, что творение пребывает в состоянии грехопадения). Современная драма – движение мысли и чувства начисто лишённое какой-либо глубины, переживание и созерцание, вытесненное в самый тонкий поверхностный слой события человеческой жизни. Разумные ипостаси, утрачивая последний проблеск световидной красоты своего Первообраза, обращаются в зыбкие тени тёмных духов, гнусно мятущиеся в бездне кривых зеркал искаженного пороком разума. Это – олицетворение низменных страстей, сил словесной твари, изступивших за пределы своей природы и извращённо действующих в душах существ, опустившихся на самое дно плотского, вещественного, отлучённого от энергий Божественной благодати существования, которому более пристало наименование «живой смерти», нежели человеческой жизни или разумного бытия. И вот этот демонический фарс, эту агонию теней в театре абсурда, вакханалию беснующейся от пресыщения чувственной похоти плоти (псилафизма) дебелый и окончательно ослеплённый страхом [небытия] и жаждой чувственного экстаза рассудок тщится экстраполировать на всё мiроздание, отнюдь не причастное по самой своей природе болезням растлеваемой грехом души (ибо подвластная человеку тварь лишь претерпевает последствия греха его разума и воли), хотя, по онтологической необходимости, и принявшее на себя искажение от её порчи. Итак, ныне центробежное движение падшего ума (мысленной сущности, погрузившейся во тьму страстной плоти и осуществляющей связь с тварной реальностью лишь посредством дискурсивного, рассудочного мышления плотской субстанции, мозга) несёт хаос и деструкцию во внешний мiр, в материальный космос, проецируя на него то страстное, разрушаемое грехом состояние, в котором находится его (падшего разума) ипостасное существование – всякая человеческая особь, не обратившаяся покаянием на путь своего вечного спасения в Боге чрез веру в Сына и исполнение Его Заповеди. 30.03.2013

 

2. 25.11.2012

Смиреньем подвиг растворяя,

Бегу от искушений тьмы,

Но враг лукавый настигает

Меня с противной стороны.

 

Едва стряхну унынья тень,

Стрелой тщеславия пронзит

И – побеждающего лень –

Плотскою похотью казнит.

 

Лишь чрево утесню постом,

В трясине помыслов тону,

И так, хватая воздух ртом,

За годом год иду ко дну…

 

Варианты:

(Постом лишь обуздаю чрево)

Лишь утесню пощеньем чрево,

Нахлынет помыслов потоп;

Но, отсекая страсти* с древа,

Нет сил срубить порока столп.

*) ветви, отрубая сучья

Секу страстей (грехов) побеги с древа,

Но не срубить порока столп.

 

3. Человек – это либо рамка, которой необходима какая-либо картина, либо Картина, которая готова облечься в достойную раму. 30.11.12.

 

4. Что важнее, духовная душа или плотское тело? Что спасаем, дух или плоть? Ясно же, что тленное [естество само по себе] для вечности цены не имеет. Отчего же тогда допускается жить с неверующим супругом, а от не-верного (сиречь прелюбодейного) позволяется (благословляется) уйти? Потому что воскреснуть нам надлежит в новой телесной плоти, воссозданной по образу очищенной души. В смертном теле душа легко приемлет изменение ума, но навык телесной жизни, печатлеющий душу пороком или добродетелью, приобретается многократным повторением известных действий. Притом для усвоения благих расположений требуется и напряжение воли, и труд с терпением скорбей ради утверждения в доброй перемене, ибо состояние души напрямую и тесно связано со страстями телесными и духовными добродетелями, которые или порочным навыком, или деланием Заповеди усвоились нашему естеству, как его собственные свойства. Следовательно, душа, раскаявшаяся перед своим преставлением в мiр иной в заблуждениях ума, тут же и приемлет благую перемену, и отходит к Господу чистой от мысленной скверны. А искажения принятые душой от порочных дел плоти, должны претерпеть исправление сообразными им делами добродетели. И если таковые дела душа не успела принести в удостоверение своего покаяния, то на ней ещё остаются пятна её телесных пороков. А значит и для воскрешения в новом теле она нуждается в посмертном очищении по благодати, ибо сама уже не имеет для этого ни средств и сил, ни времени и места. А посему и требует она о себе молитв от своих родных и близких ещё остающихся в этом временном жительстве. 30.11.12

 

5. Одно дело то, что с тобой происходит, и другое – то, чем ты живёшь. Можно сказать иначе. Интенции души не должны подчиняться интенциям тела. Разум (интеллект) контролирует телесную деятельность и руководит ей, определяя приоритеты, но влечения духовной души не должны претерпевать изменения по причине происходящего с чувственным телом во временном мiре, и взаимодействие с вещественными объектами не должно влиять на состояние и устремления внутреннего человека (сердечные намерения). Поэтому Господь и говорит: «От избытка бо сердца глаголютъ уста. Идеже бо сокровище ваше, ту и сердце ваше будетъ, Лк.6:45; 12:34». Если твоё сокровище – мiр, то и сердце твоё в мiре, и уста твои глаголят суетное. Но если сокровище твоё – Царство Небесное, которое внутри нас есть, то в сердце твоём живёт Сам Бог Своей благодатью, и уста твои не могут не источать слово Истины. Итак, мы претерпеваем мiр, но не участвуем в мiре.

08.04.2013, около 18ч.

 

P.S. В четверг, 4-го апреля похоронили Тамару [Валентиновну Серову]. Обедали в подвальчике на Малой Покровской, напротив Дома Бракосочетания. Вина (хмельного зелья) Томуся на своих поминках употреблять не благословила, и Миша Ч-ин зазвал меня в «Очаг», другой подвал, на Большой Покровской. Усидели графинчик белой под пару постных пирожков с картошкой. И уж было расходились по домам возле станции метро на пл. Горького, но тут лукавый науськал меня затащить Михаила к себе, усугубить спиртом. Что и исполнили, употребив 350мл 96%-го продукта, разбавляя субстанцию на глазок. Под беседу запустил Абхазские фотографии на ПК, и не знаю уж как, взялся читать свои стихи, тоже с дисплея (по поводу сути и формы коих Миша высказывался весьма дельно). Есть один такой постоянный персонаж Мишиных баек, некто Неякий, который именовался до недавних пор священноиноком Макарием, будучи когда-то и впрямь пострижен у старообрядцев, но, не вытерпев искуса, оставил подвиг и снял сан. Миша, однако, питая к нему дружеские чувства, по непонятной для меня причине до сих пор относится к нему с пиететом, и его суждения кажутся Михаилу не менее авторитетными, чем слова Святых Отцов. Так вот, этот их с отцом Владимиром (К-евым) приятель недавно высказался весьма радикально о Троичном догмате, в том смысле, что, поскольку, мол-де, он, Макарий, не в состоянии постигнуть сего Божественного Триединства (зане ни представить, ни вообразить сие невозможно), то и веровать он во Единого в Триехъ Лицах Бога не желает. Если бы Михаил просто пересказал мне сей казус, хотя бы как стороннее лицо, уже не говорю, как ревностный сын Церкви, я бы и не отреагировал на столь древнюю еретическую банальность как кардинал святой инквизиции. Однако Михаил в ответ на мои уверения, что сие суть ересь, и ересь давно и многократно опровергнутая и растолкованная, почему-то встал на сторону своего друга и заявил, что все мы, как люди невежественные, являемся еретиками, ибо ничего не знаем так, как должно знать, и уже далее о Церковном учении говорил не иначе, как «а у вас…», явно позиционируя себя как оппонента Православной догматики. Я, понятным образом, огорчился до слёз и, апеллируя к Святителю Игнатию и Древнему Патерику, попытался убедить его, что произвольное исповедование себя еретиком есть смертный грех, ибо если я не признаю Спасителя как единосущное Лицо Бога-Троицы, то мне не перед кем каяться и некому меня спасать, и, значит, я сам ввергаю себя в вечную погибель. А посему я охотно приму на себя обвинение в любом грехе и непотребстве, даже если не совершал сего самим делом, но только не в еретичестве, ибо на всякий грех есть покаяние, кроме этого последнего. Миша моим уговорам не внял, даже и не вслушался, но упорно обвинял «нас» (сиречь церковных) в какой-то жестоковыйной узколобости и чуть ли не мракобесии (я так и не понял, какую он отстаивал позицию, то ли ратовал за научный атеизм, то ли сделался сторонником протопопа Аввакума). В ответ я наговорил ему целую гору резкостей, так что он даже засобирался уходить. Впрочем, мы вовремя спохватились, раскланялись и облобызались. Я нашёл компромиссные формулировки для неполного ведения Истины, которые он расплывчато именовал ересью. Он благоразумно согласился, и мы таки расстались мирно, награждая друг друга множеством лестных эпитетов. Осадок, однако, не растворился и по сей час, послужив причиной вышеизложенного рассуждения (реплики) о человеках внутренних и человеках внешних. Ибо, как явствует наш случай, можно быть церковным иконописцем, участвующим в богослужениях и даже прислуживающим в Алтаре, и при этом не принимать веру Церкви сердцем и не исповедовать догматического учения умом, или хотя бы устами. А ведь даже на таковых последних Господь изрекает Свой праведный и нелицеприятный суд: «Приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня, Мф.15:8; Исаия29:13» и проч. Характерно и показательно, что поводом к началу дискуссии послужило изречение, пришпиленное у меня на стене (уже и не помню как давно, пожалуй, лет пятнадцать тому назад, если не более): «Любовь к безмолвию есть непрестанное ожидание смерти» (мар Исаак Сирин, Слово 41). Мишина душа этих слов не приемлет. Итак, «Не слушайте чуждого гласа, похищающего от Истины и расточающего …по местам, которых не посещает Господь, – гласа, отводящего от здравой веры в Отца и Сына и Святого Духа, во едино Божество и силу. Свт. Григорий Богослов, Слово 1.7». (ib.)