Склянкин Антон

Я убегал все дальше и дальше от старых, давно знакомых чувств, считая их чем-то инородным и чуждым. Однажды баба Нюра, которая жила на втором этаже, рассказала матери, что видела меня разъезжающим на машине. Мать сообщила отцу. Ожидая его исполинский крик, я стоял, уперевшись в старый сломанный комод, и наблюдал за истерично размахивающей полотенцем мамой. Тяжелыми шагами папа шел по коридору, и каждый его шаг навивал страх. Вообще уважение, в понимании отца, всегда граничило больше со страхом, чем с любовью. Ожидая своей скорой казни, я стоял, отбрасывая глупые мысли о собственной непобедимости, но вдруг отец вышел и сказал:

 

— Пойдемте есть.

 

Мама оставила свой пост около моей персоны и подскочила к отцу, начиная учить его тому, как следовало бы ему учить меня. Тогда я подумал, что папа просто устал, он работал токарем на Машзаводе, но только сейчас, вдыхая грунтовый дым моего ушедшего детства, я понимаю, что это было…

 

На следующее утро, после чудесного спасения, моя одноклассница Лариса рассказала, что наш сосед с первого этажа замерз насмерть. Она удивилась, что я не увидел его тело, когда выходил из дома. Признаться, ты мало что видишь, когда выходишь до того, как все проснутся, просто чтобы покурить перед школой

 

 

ЭпОтаж.