Лариса Белы́х

Привет всем, кто читает!

Сегодня расскажу моему Дневнику историю любви двух талантливых поэтов, имена которых известны всем.

Я прочла об этом в сети (слава ИНТЕРНЕТУ!).

Раньше факты из личной жизни Евгения Евтушенко и Беллы Ахмадулиной мне были неизвестны.

*** *** *** *** *** *** *** *** ****** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Вначале юный двадцатилетний поэт Евгений Евтушенко влюбился в незнакомые стихи, прочитанные им в свежем номере журнала «Октябрь»:

 

Как бы мне позвать, закричать?

В тишине все стеклянно-хрупко.

Голову положив на рычаг,

Крепко спит телефонная трубка…

 

Начались поиски автора. Евтушенко подключил знакомых ему редакторов журнала Евгения Винокурова и Степана Щипачева, и хитроумная затея удалась – он узнал, что распевные, хрустально звучащие лирические строки написаны обычной московской десятиклассницей, зовут ее Белла, и готовится она к поступлению в Литинститут, где уже учился на третьем курсе сам Евтушенко.

 

Шел 1954 год… В одной из московских квартир нашли временный приют молодые литераторы, по скудности послевоенного бытия угощавшиеся кабачковой икрой и яблочной бормотушкой, но стихи читали замечательные – свои, свеженаписанные и пропитанные солнцем и искренней влюбленностью в жизнь.

 

В своих мемуарах «Волчий паспорт» Евгений Евтушенко вспоминает этот значимый для него момент, случившийся на литературных посиделках: одна из девушек «голосом шестидесятилетней чревовещательницы сказала: "Революция сдохла, и труп её смердит". И тогда поднялась другая девушка с круглым детским лицом, толстой рыжей косой и, сверкая раскосыми татарскими глазами, крикнула: “— Как тебе не стыдно! Революция не умерла. Революция больна. Революции надо помочь!” Эту девушку звали Белла Ахмадулина. Она вскоре стала моей женой».

 

Их любовь была бесконечной, они боготворили свои отношения, посвящали друг другу стихи, потому что обычных слов никогда не хватало:

Я люблю тебя неосторожно,

Словно пропасть, а не колею!

Я люблю тебя больше, чем можно!

Больше, чем невозможно люблю!

Я люблю тебя больше Шекспира,

Больше всей на земле красоты!

Даже больше всей музыки мира,

Ибо книга и музыка - ты.

Дождь в лицо и ключицы,

и над мачтами гром.

Ты со мной приключился,

словно шторм с кораблем.

То ли будет, другое…

Я и знать не хочу -

разобьюсь ли о горе,

или в счастье влечу.

Мне и страшно, и весело,

как тому кораблю…

Не жалею, что встретила.

Не боюсь, что люблю.

– человек не любящий такое написать вряд ли сможет.

 

Но, наверное, истинная правда состоит в том, что, чем ярче горит факел, тем быстрее сгорает, оставляя после себя черный пепел. То же произошло и с любовью двух поэтических гениев спустя всего несколько лет, коротеньких и вобравших в себя целую жизнь. Вернее, жизни..

Как впоследствии сказал сам Евтушенко:

«Мы не поссорились. Наша любовь не умерла - она перестала быть».

 

Евтушенко был влюбчив, поздно приходил домой. Молодые часто ссорились. Но окончательно сломала их совместную жизнь история с нерождённым ребёнком.

 

Активно гастролируя, ведя бесшабашную жизнь, об оседлости и чём-то серьёзном он совершенно не думал и настоял на аборте. Простить его Белла так и не смогла. Пара рассталась. Но рана долго кровоточила. Как водится, за то, что случилось, осуждали Ахмадулину. А Евтушенко снова стал женихом и проблем с детьми в будущем у него, конечно, не было. В отличие от Беллы, которая смогла родить лишь в 36 лет.

 

«Я не понимал тогда, что если мужчина заставляет любимую женщину убивать их общее дитя в её чреве, то он убивает её любовь к себе». Но было уже поздно…

 

Однажды, вернувшись из командировки, Евтушенко обнаружил дома совершенно чужую женщину, по-прежнему прекрасную, но неузнаваемую: вместо пышных кос, уложенных короной на голове – короткая стрижка, броская косметика на лице, яркий маникюр. И самое главное – скользящий мимо взгляд, не замечающий человека рядом, без которого совсем недавно жизнь представлялась невозможной.

 

Жестокость промаха... О, нет

тебе прощенья. Живо тело

и бродит, видит белый свет,

но тело мое опустело.

Работу малую висок

еще вершит. Но пали руки,

и стайкою, наискосок,

уходят запахи и звуки.

 

В своей книге «Волчий паспорт» (1998 г.) Евтушенко напишет:

«Мы разошлись, и я переселился в комнатушку над Елисеевским магазином – настолько крошечную, что входящим женщинам нельзя было избежать тахты, и через пару месяцев я чуть не рехнулся от карусели, которую сам себе устроил. Теперь уже я сделал отчаянную попытку спасти нашу любовь – поехал к ней ночью без предупреждения, нажал на дверной звонок серебряной пробкой шампанского. В другой руке я держал за зеленый хвостик морковку хрущевской оттепели – кубинский ананас.

– Кто там? – раздался за дверью самый красивый в мире голос.

– Это я, – еле вытолкнули мои губы. – Я тебе ананас привез.

Ответом было молчание. Наконец раздалось неуверенно фальшивое:

– Ты пьян. Я тебе не открою…

Все было кончено. Я опоздал.

Потом я долго мучился, думая, что из-за моей юной глупой жестокости она потеряла возможность иметь детей – так мне и ей сказали врачи. Но через несколько лет, узнав, что она все-таки родила дочь, я возблагодарил Бога за то, что он пожалел меня и освободил от лежавшего на мне проклятия.

 

Но до сих пор, когда я вижу ее вблизи или издали или просто слышу ее голос, мне хочется плакать…

Правда, повод к охлаждению имелся очень серьезный, страшный и непоправимый: муж убедил свою юную жену избавиться от ребенка, которого она носила, и она послушалась»...

 

В 1961 году родилось одно из самых пронзительных стихотворений Беллы Ахмадулиной о чувствах женщины, пережившей и боль, и предательство, ничего не забывшей, но по-прежнему всепрощающей. О ком эти строки и кому адресованы, неизвестно…

 

О, мой застенчивый герой,

ты ловко избежал позора.

Как долго я играла роль,

не опираясь на партнера!

 

К проклятой помощи твоей

я не прибегнула ни разу.

Среди кулис, среди теней

ты спасся, незаметный глазу.

 

Но в этом сраме и бреду

я шла пред публикой жестокой -

все на беду, все на виду,

все в этой роли одинокой.

 

О, как ты гоготал, партер!

Ты не прощал мне очевидность

бесстыжую моих потерь,

моей улыбки безобидность.

 

И жадно шли твои стада

напиться из моей печали.

Одна, одна - среди стыда

стою с упавшими плечами.

 

Но опрометчивой толпе

герой действительный не виден.

Герой, как боязно тебе!

Не бойся, я тебя не выдам.

 

Вся наша роль - моя лишь роль.

Я проиграла в ней жестоко.

Вся наша боль - моя лишь боль.

Но сколько боли. Сколько. Сколько.

 

В 1972 году Евгений Евтушенко напишет стихи. Кому посвящены, неизвестно.

Однако они вполне могли быть ответом Белле Ахмадулиной...

 

Волна волос прошла сквозь мои пальцы,

и где она — волна твоих волос?

Я в тень твою,

как будто зверь, попался

и на колени перед ней валюсь.

Но тень есть тень.

Нет в тени тёплой плоти,

внутри которой тёплая душа.

Бесплотное виденье,

как бесплодье,

в меня вселилось, душу иссуша.

Я победил тебя игрой и бредом

и тем, что был свободен,

а не твой.

Теперь я за свою свободу предан

и тщетно трусь о призрак головой.

Теперь я проклинаю эти годы,

когда любовь разменивал на ложь.

Теперь я умоляю несвободы,

но мстительно свободу ты даешь.

Как верил я в твои глаза и двери,

а сам искал других дверей и глаз.

Неужто нужен нам ожог неверья,

а вера избаловывает нас?

Я ревности не знал.

Ты пробудила

её во мне, всю душу раскровя.

Теперь я твой навек.

Ты победила.

Ты победила тем,

что не моя.

***************************************************************************

Всем хорошего дня, тепла и МИРА!