Поколение, родившееся в 60-е годы, которое я сама представляю, взращено на русской классической литературе, и, думаю, многих из нас время от времени непреодолимо тянет перечитать Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского, Булгакова.

Что нас привлекает в классиках? Извечность ценностей, вселенский характер проблем, неоднозначность их решения, возможность принять участие в поиске ответов на поставленные в произведении вопросы. Русская литература всегда побуждала к размышлению, всегда являлась «пищей для ума».

Современная проза характеризуется невероятным многообразием направлений, жанров и форм. Чтобы быть востребованной, она вынуждена приспосабливаться к новой (и постоянно меняющейся) действительности, новому ритму жизни, а, главное, к новому читательскому восприятию, обусловленному этой самой действительностью. Поэтому и выделяются в ее многоцветии постмодернизм, концептуализм, интеллектуализм, фэнтези, многочисленные книжные сериалы, а так же комиксы, электронный эпистолярный жанр, и новые формы фольклора (песни, анекдоты, скетчи, всевозможные лингвистические эксперименты). Тем не менее, реализм продолжает занимать уверенные позиции, теряя при этом свою однородность и разветвляясь на множество направлений.

Наверное, вызову возражения многих активных и думающих читателей, но лично мне хорошую современную реалистическую прозу приходится читать не часто. Тем более отрадно обнаружить замечательного прозаика среди близких, занимающихся литературным творчеством, людей. И я, опираясь на основы истории и теории литературы, попробую обосновать свое пристрастное отношение к творчеству этого писателя.

Не претендуя на исчерпывающее знание всего литературного наследия Геннадия Демарева, тем не менее, на основе ряда его произведений («Петля», «Погибель», «Исповедь», «Виноградная лоза», «Отверженный духами») попробую выявить определенные тенденции и отличительные черты творчества этого писателя.

Геннадия Демарева можно назвать истинно русским писателем.

Он органично вписывается в любимый мною ряд: Гоголь, Булгаков…, а теперь вот еще и Демарев! ))))))

Однако, в каждой шутке есть только ма-а-ленькая доля шутки! Остальное – правда! Мистические сюжеты. Эпическое сознание героев. Великолепный, не изуродованный современными многочисленными влияниями русский язык. Уже это дает основание отнести произведения Геннадия к процветающему ныне направлению магического реализма, причем, что, на мой взгляд, особенно ценно, в его первозданном, классическом виде. Мистический сюжет призван не столько создавать интригу произведения и подогревать интерес читателя, сколько оттенять описываемые стороны реальной действительности, подчас противоречивые и абсурдные, несовместимые со здравым смыслом. Эпическое сознание, иными словами, народное, а применительно к герою эпического произведения, сознание типичнейшего представителя определенного этноса - монолитное, не дискретное, когда герой ощущает себя неотделимой частичкой большого мира и перипетии своей судьбы воспринимает исключительно через призму восприятия этого самого мира. Маленькой, отдельно взятой, судьбы не существует. Вернее, она не является большой ценностью. Она вплетена в судьбу всего народа. Индивидуальной трагедии не существует. Трагедия возникает только тогда, когда нарушаются кажущиеся незыблемыми основы и порядок мироздания. Тогда эпический герой становится полностью дезориентированным, поскольку самостоятельных индивидуальных навыков управления своей судьбой у него нет.

Судьбы героев Г.Демарева (Анатолий Кедровский - «Виноградная лоза», Андрей Винокуров - «Петля», Юрий - «Погибель», Иван - «Отверженный духами», Николай – «Исповедь») объединены общим началом. В один прекрасный момент мир, в котором они существовали, начинает рушиться, исчезает почва из-под ног, но ни одному из них (!) не приходит в голову мысль, какую же роль сам он играет в этом. Все житейские и философские рассуждения героев относительно своих несчастий крутятся около государства, общества, изменений жизненного уклада, женщины. Если говорить современным языком, они плохо адаптированы и чрезмерно экстернальны, что совершенно не свойственно человеку нового времени, индивидуалисту. Не случайно в ряде повестей появляется мистический помощник или советчик (бабушка Николая – «Исповедь», могучий дуб – «Петля», злые силы – «Погибель»), который и является практически единственным фактором, мотивирующим героя на принципиально новые действия. Однако экстринсивного мотиватора для обеспечения целостности личности героя и его благополучия явно не достаточно.

В период упадка, развала, нестабильности, потери единого идеологического начала, то есть разрушения эпического мира, в мировой литературе, по определению Х.Л.Борхеса возникают четыре типа героя: герой - мятежник, бросивший вызов окружающей действительности, герой странствия – «лишний» человек, отверженный обществом, герой-искатель – человек в непрерывном поиске смысла, герой, потерявший или упорно ищущий веру.

В русской литературе можно обнаружить присутствие всех четырех типов: Базаров и Павка Корчагин - мятежники, Онегин и Печорин – «лишние» люди, Раскольников и Пьер Безухов – искатели, Андрей Болконский и Мастер пребывают в неустанных поисках веры. Зачастую герой русской литературы выступает сразу в нескольких ипостасях.

Герои Геннадия Демарева - это «лишние», выброшенные из общества, люди, однако пытающиеся что-то понять и найти опору в вере. По определению литературоведа Льва Вишни, литературный «герой нашего времени - романтическая и немного уставшая личность, полностью оторванная от реальности будущего и прошлого, существующая только в настоящем»

Таковы и герои вышеназванных повестей Геннадия Демарева: уже не вписывающиеся в рамки своего общества, сохранившие «маниловскую» мечтательность, готовые к определенным, вызывающим уважение, поступкам, но заранее обреченные на конечный неуспех

Специфичны и героини Геннадия Демарева.

Относительно женских образов в мировой литературе все значительно проще. Все многообразие образов милых барышень и обольстительных дам можно свести к двум типам, которые различные литературные критики и литературоведы называют по-разному («гордая девушка» и «надменная дама», «амазонка» и «кроткая дева» и т.д., и т.п.), однако сущность и содержание их от этого не меняется: в одних преобладает альтруистическое, а в других - эгоистическое начало. Оно и определяет все. Альтруистическое начало коррелирует с кротостью, верностью, всепрощением, готовностью к самопожертвованию и непосредственным фактом самопожертвования ради любимого или имеющихся ценностей, цельностью и неизменностью характера на протяжении литературного произведения. Таковы Татьяна Ларина («Евгений Онегин»), Елена («Накануне»), Джейн Эйр («Джен Эйр»), Ася («Ася»), перечень имен можно бесконечно продолжать. Эгоистическое начало коррелирует со свободолюбием, необузданностью, страстностью, превалированием чувственности над разумом, нарушением запретов, пренебрежением к долгу. Это Кармен («Кармен»), Скарлетт О,Хара («Унесенные ветром»), Бекки Шарп («Ярмарка тщеславия»), Настасья Филипповна («Идиот») и многие-многие другие. Трудно сказать, кому авторы оказывали большее предпочтение. Чаще всего в произведении столь различные героини противопоставлялись друг другу. Однако русская классическая литература, несомненно, отдавала предпочтение первому образу, который и вошел в историю литературы под определением «тургеневские девушки». С полным правом и к героиням Г.Демарева можно применить подобное определение - «демаревские женщины», которые представляют собой абсолютную противоположность русским женским классическим образам (Татьяна – «Виноградная лоза», Надежда, Светлана, Алена – «Петля», Анна – «Погибель», Сысколана – «Отверженный духами»). В большинстве своем это мелочные, недалекие, корыстолюбивые, низкоинтеллектуальные, сосредоточенные исключительно на себе и собственном благополучии дамочки. Но их же никоим образом и нельзя сравнить с теми же пресловутыми Кармен и Скарлетт. Характеры последних настолько выпуклы, сильны и ярки, насколько серы, неинтересны и малопривлекательны натуры первых. «Демаревские женщины» представляют собой продукт распада эпического мира, и поэтому являются демотиваторами развития и дезорганизаторами поведения героев.

Завершение повестей и романов Геннадия Демарева большей частью трагическое, но оно отнюдь не ставит окончательную точку в решении множества вопросов. Это скорее многоточие.

Автор, повествователь и литературные герои в произведениях Геннадия достаточны близки друг другу, хотя дистанция между ними определенно имеется. Но создается ощущение, что вопросы, которые задают и на которые пытаются найти ответы главные герои, это вопросы и повествователя, и самого автора.

Гоголь, Булгаков, Демарев…

Не считаю слишком дерзким выстраивание такого ряда.

Преемственность сохраняется.

Традиции продолжаются.